Логическая детерминированность в развитии сценариев ВПО и их конкретных вариантов не должна абсолютизироваться. Война – слишком тяжёлое испытание, грозящее многими издержками, чтобы его изначально делать неизбежным. Тем не менее войны всё-таки случаются. И, как правило, войны готовятся заранее. Вот и канцлер Германии полагал, что не противоречия между Россией и Германией, а другие причины могут стать толчком к войне. Так и случилось.

Как видно на рисунке ниже, варианты развития ВПО этого сценария относятся не к характеру будущих отношений и не тенденциям, которые могут быть изменены, а только к темпам их реализации – они могут быть относительно медленными, в случае осложнений в западной коалиции (ориентировочная вероятность 10%), которые могут возникать по самым неожиданным причинам, темпы развития этих вариантов (неожиданно, как в случае со сменой Д. Трампа и БЛМ) могут быть очень быстрыми, даже «хаотичными», бесконтрольными, также в результате развития непредвиденных обстоятельств, но вероятнее всего такой вариант будет развиваться по эскалации достаточно быстро, но последовательно и планомерно. Так, например, события на востоке Украины в 2021 году определённо укладываются в такой вариант сценария. Они были запланированы и к ним тщательно готовились с 2014 года[1].

Выше достаточно подробно говорилось о формировании крайне неблагоприятного сценария развития МО и ВПО в мире в последние годы, т. е. создании опасной внешней обстановки для самого существования России. Стратегический прогноз развития ВПО – важнейшее условие для такого стратегического планирования, без которого бессмысленно вообще говорить о сколько-нибудь логической концепции. «Завтра заключается в сегодня, будущее создаётся в настоящем… Время – ваше, то, чем оно станет, зависит от вас», – говорил К. Клаузевиц.

В некоторых работах 2013–2021 годов я предлагал подобный прогноз, из которого вытекал и прогноз развития СО, войн и конфликтов будущего. В самом общем виде он представлял собой следующую модель.

Основной вариант базового сценария развития международной обстановки и его развитие в «Вариант № 2» ВПО и последующие варианты развития СО, вероятных войн и военных конфликтов[2].

Как видно из рисунка ниже, базовый («наиболее реалистичный») вариант развития ВПО («Вариант № 2») предполагает два основных конкретных варианта развития стратегической обстановки в мире, каждый из которых не может быть исключён, но наиболее реалистическим является, безусловно, вариант развития «Стратегической обстановки в регионах».

Этот вариант СО предполагает вероятность конфликтов в Европе, Азии, на Большом Ближнем Востоке и в Арктике.

Примечательно, что после публикации в феврале 2022 года краткого описания новой Стратегии обороны США (в кратком изложении) появилась обоснованная  критика, которая показывала, что эта новая редакция вероятнее всего будет в скором времени пересмотрена именно по аналогии с «Вариантом № 2» развития СО, предлагаемого в данной работе, а именно[3]: критики считают, что «США просто нужен документ на трёх страницах, чёткий и чёткий, в котором говорится, что Соединённые Штаты и их союзники будут поддерживать мир в Азии, Европе и на Ближнем Востоке (2,5 войны), будут уделять первоочередное внимание готовности и возможностям вооружённых сил. сегодня, создавая боеприпасы и оружие, интегрируя современные технологии, и будет увеличивать своё передовое присутствие в качестве приверженности демократии»[4].

«Нынешний министр обороны Ллойд Остин должен принять этот момент шока и не корректировать Стратегию национальной обороны, а вместо этого переписать её. Стратегия должна быть чёткой, краткой и недвусмысленной. Это должна быть стратегия, в которой мы нуждаемся, не ограниченная в данный момент искусственными ограничениями финансирования, установленными OMB. Короче говоря, в стратегии должны быть сформулированы следующие три императива, направленные на то, чтобы обратить вспять два с лишним десятилетия риска, из-за которого наши вооружённые силы оказались менее чем готовыми, у них не было боеприпасов, и они были слишком малы, чтобы делать то, что необходимо:

Во-первых, отказаться от стратегии одной войны, которая лежит в основе всех текущих решений. Теперь ясно, что у нас есть противники на трёх фронтах, и мы должны чётко заявить, что собираемся быть готовыми. Новая оборонная стратегия должна предусматривать создание системы национальной безопасности, способной и готовой справиться с двумя с половиной

Во-вторых, отказаться от мечтаний о третьем смещении, которые привели к ужасной авантюре с изысканными технологиями после 2030 года в ущерб военной готовности и возможностям сегодня. «По сути, нынешняя оборонная стратегия приказала России и Китаю нанести удар в этом десятилетии, потому что мы, Соединённые Штаты, готовы ослабить себя сейчас, чтобы стать сильнее позже. Россия поддержала нас в этом вопросе, и Китай может не ждать, чтобы начать преследование Тайваня. Учитывая катастрофический послужной список Министерства обороны по преобразованию будущих технологий в правдоподобные системы вооружения, Министерству обороны следует вместо этого сосредоточиться на интеграции сегодняшних технологий в вооружённые силы, что является скачком вперёд по сравнению с тем, что имеется в настоящее время. Новая оборонная стратегия должна отдавать приоритет закупке оружия и боеприпасов сегодня, постепенно внедряя технологии и обращая вспять тенденцию увеличения расходов на исследования за счёт краткосрочных закупок.

Наконец, в-третьих, откажитесь от гибельной более чем 20-летней стратегии базирования американских войск в Соединённых Штатах и ​​вывода войск из-за границы. Ничто так не свидетельствует о приверженности США, а также не помогает нам интегрироваться с нашими союзниками, как на земле, в воздухе и в плавании с ними по морям. Присутствие имеет значение. Расстояния до Азии, Европы и Ближнего Востока – наш враг. Переброска войск в регион во время кризиса происходит медленно и по нарастающей. То, что мы были там с самого начала, даёт нам невероятное преимущество.

«Удивительно, насколько несоответствующей реальности стала нынешняя Стратегия национальной обороны (НСО). Нам не удалось соединить точки между речью Путина в Мюнхене в 2007 году, его вторжением в Грузию в 2008 году и его вторжением в Крым в 2014 году, вместо этого сигнализируя Путину через нашу оборонную стратегию, что мы будем рассчитывать наши силы только на одну войну за раз и это был Китай. Настало время для нынешней команды защиты дать миру понять, что Америка с ними, не только на словах, но и реальными возможностями.

Как видно из предложенной модели сценария развития ВПО, уже до 2014 года существовало огромное разнообразие вариантов развития СО, войн и конфликтов, которые было необходимо прогнозировать в рамках доминирующего сценария развития ВПО эскалации военно-силового давления. Причём, выделяя не только возможные, но и наиболее вероятные[5]. Именно в том период, как видно на рисунке, в качестве наиболее вероятных войн и военных конфликтов были выделены военные конфликты в Нагорном Карабахе и на Украине, в Белоруссии, хотя в Средней Азии и на Дальнем Востоке политика США привела к существенному обострению ВПО к 2021 году[6].

Уже в то время я писал, что развитие ВПО «это обстоятельство объективно требует», чтобы в условиях разрушения стратегической стабильности были сделаны мероприятия военного планирования, которые соответствовали бы новым условиям формирования ВПО и СО[7]:

Во-первых, стратегический прогноз частных СО, военных конфликтов и войн был максимально конкретным потому, что даже локальные и региональные войны могут качественно отличаться друг от друга, например, военный конфликт на Донбассе и в Сирии, а, тем более, в Нагорном Карабахе. Богатый опыт локальных и региональных войн, в которых участвовали ВС СССР и России в последние десятилетия, – должен максимально использоваться и учитываться, а не игнорироваться, как это случилось во многом после войны в Афганистане.

Причём, во-вторых, такой прогноз должен делаться не только применительно к самому периоду военных действий, но и, как писал К. Клаузевиц, к «другим видам деятельности, помогающих использованию вооружённых сил», которые он относил к категории «сохранения военных сил». Кстати, это военный гений всегда подчёркивал, что у государств существует множество силовых инструментов политики, в том числе не военных, которые надо использовать даже во время войны[8].

Действительно, анализ состояния СО или замороженного военного конфликта позволяет достаточно точно прогнозировать вероятный вариант его развития. Так, развал вооружённых сил Армении за 3 года правления премьера Пашиняна, дезорганизация им военного управления и пр. непродуманные акции (на фоне усиленной подготовки Азербайджана) позволяли к середине 2020 года вполне точно прогнозировать развитие военного конфликта, который бы вёл к разгрому ВС Армении.

В-третьих, прогноз развития ВПО в мире позволяет скорректировать общую политику стратегического сдерживания России, которая (в широком смысле этого понятия) ориентирована, в конечном счёте, на недопущение эффективного использования против нашей страны всех силовых инструментов – военных и не военных, – а не только ЯО, как почему-то считают некоторые политики и эксперты не только на Западе, но и в России[9].

Автор: А.И. Подберезкин