Теоретическое обоснование наиболее вероятного сценария развития международной обстановки и его вариантов до 2050 года

 

Россия как добыча, брошенная на расхищение, есть величина, которую никто не осилит, на которой все рассорятся, которая вызовет к жизни неимоверные и неприемлемые опасности  для всего человечества[1]

И. Ильин, русский философ. 30 июля 1950г.

 

В основе подхода США лежит осознанная политика отказа от признания объективных, но неудобных реальностей, а именно того, что мир в XXI веке уже вступил в эпоху «фазового перехода»…[2]

авторы работы «Стратегическое прогнозирование международных отношений»

 

Число попыток прогнозировать развитие международной обстановки и конкретных ситуаций в области безопасности резко возросли в XXI веке в связи с разными причинами и в разных странах, но, прежде всего, с резким обострением политической ситуации в мире, переходом человечества в качественно новую фазу своего развития. Этот «фазовый переход» вылился в достаточно длительный период «турбулентности» в международных делах, обострение которого постоянно наблюдалось с начала XXI века. Попытки теоретического осмысления и разработки методологии анализа и прогноза стали в эти годы реальностью, в формировании которой участвовал и автор.

Этой теме было посвящено немало работ, в т.ч. сотрудников Центра военно-политических исследований МГИМО, в частности, таких специальных разделов, например, как отдельные главы книги «Наиболее вероятный сценарий развития международной обстановки и его варианты»[3], а также целого ряда других. Некоторые работы, как показало время, были достаточно удачными. Так, например, в работе, посвященной необходимости интеграции воздушно-космических сил стран Евразии («Евразийская воздушно-космическая оборона». — М.: МГИМО, 2013)[4], я попытался обосновать необходимость:

— каждого государства, претендующего на сохранение суверенитета, иметь современную систему воздушно-космической обороны как минимум, против авиации и крылатых ракет;

— острую потребность объединения сил и средств ПВО, ПРО, противокосмической обороны в единую систему и вид вооруженных сил — силы Воздушно-космической обороны (ВКО);

— необходимость интеграции не только средств ВКО стран-членов ОДКБ, но и других государств в объединенную систему, и в перспективе — единую систему ВКО.

Примечательно, что в последующие три года все три тезиса получили свое развитие и начали практически реализовываться:

— после уничтожения режима М. Каддафи в Ливии и войны в Сирии стало общим местом утверждение, что понятия «суверенитет» и «эффективная ПВО–ПРО» во многом тождественны;

— в России появился новый вид вооруженных сил — ВКО, — объединивший прежние виды и рода войск;

— начался активный процесс интеграции сил и средств ВКО России, Белоруссии, Казахстана, Армении, к которому хотят присоединиться и другие страны.

Теоретическим и методологическим вопросам анализа и прогноза развития МО и ВПО были в 2013–2016 годы посвящены и другие работы Центра, в частности:

— «Евразия и Россия». — М.: МГИМО, 2013. — 517 с.;

— «Военные угрозы России». — М.: МГИМО, 2014. — 268 с.;

— «Некоторые аспекты анализа военно-политической обстановки». — М.: МГИМО, 2014. —  874 с.;

— «Стратегическое прогнозирование и планирование внешней и оборонной политики» в двух томах: том I «Теоретические основы системы анализа, прогноза и планирования  внешней и оборонной политики». — М.: МГИМО, 2015. — 796 с., том II «Прогнозирование сценариев развития международной и военно-политической обстановки на период  до 2050 года». — М.: МГИМО, 2015. — 722 с.;

— «Третья мировая война против России: введение к исследованию». — М.: МГИМО, 2015. — 169 с.;

— «Вероятный сценарий развития международной обстановки после 2021 года». — М.: МГИМО, 2015. — 325 с.;

— «Мир и война в XXI веке: опыт долгосрочного прогнозирования развития международных отношений». — М.: МГИМО, 2015. — 581 с.

Кроме того, Центром были подготовлены доклады:

— «Долгосрочное прогнозирование сценариев развития военно-политической обстановки». — М.: МГИМО, 2014. — 159 с.;

— Долгосрочные сценарии развития стратегической обстановки, войн и военных конфликтов в XXI веке». — М.: МГИМО, 2014. — 175 с.;

— «Прогнозирование международной ситуации: угрозы безопасности и военная политика России». — М.: МГИМО, 2014. — 44 с.;

— «Военно-политические аспекты прогнозирования мирового развития». — М.: МГИМО, 2014. — 167 с.;

— «Долгосрочное прогнозирование развития международной обстановки». — М.: МГИМО, 2014. — 105 с.;

— «Информационно-аналитическая система стратегического планирования противодействия угрозам национальной безопасности». — М.: МГИМО, 2014. — 60 с.

За 2013–2015 годы экспертами ЦВПИ подготовлено и опубликовано в интернет-СМИ 496 статей и аналитических материалов. За эти же годы эксперты Центра дали интервью и выступили в средствах массовой информации более 450 раз.

По данной тематике переведено 730 зарубежных материалов.

ЦВПИ организовал и провел более 100 круглых столов, рабочих семинаров и ситуационных анализов, а также Центром организовано более двадцати научных конференций различного уровня.

Все это говорится для того, чтобы можно было утверждать, что выводы о наиболее вероятном сценарии развития МО и его вариантах в долгосрочной перспективе до 2050 года могут считаться вполне обоснованными, хотя, естественно, и не абсолютно точными. В частности, в качестве наиболее вероятного сценария развития МО до 2050 годов был предложен сценарий глобального «Военно-силового противоборства западной локальной человеческой цивилизации» с другими ЛЧЦ, центрами силы и странами за сохранение своего контроля над созданными этой ЛЧЦ военно-политической и финансово-экономическими системами в мире в предыдущие десятилетия. Это название наиболее вероятного сценария развития МО и, как следствие, ВПО до 2050 года, характеризуется следующими основными признаками:

— основными субъектами, формирующими современную и будущую МО и ВПО с 90-х годов XX века выступают локальные человеческие цивилизации, вокруг которых идет бурный процесс формирование центров силы и закономерностей противоборства;

— основными целями противоборства между ЛЧЦ выступают системы ценностей, интересы ЛЧЦ и нормы, и правила, которые они пытаются защитить, продвинуть или даже (если говорить о западной ЛЧЦ) сделать универсальными;

— противоборство между ЛЧЦ в силу разных причин является:

— глобальным;

— системным, охватывающим все области;

— сетецентричным;

— силовым, где спектр возможных средств и способов стремительно расширяется;

— вооруженным, призванным обеспечить эффективность применения других силовых  средств;

— противоборство ЛЧЦ предполагает запланированный и долгосрочный характер, а его конкретная цель — подчинение других ЛЧЦ воле западной ЛЧЦ, выраженной в соответствующих ценностях, нормах и правилах.

Эти объективные характеристики современного и будущего сценария развития МО конкретизируются применительно к конкретным условиям к различным вариантам этого сценария, которые развиваются в его рамках и могут переходить из одного в другой.

Вместе с тем, анализируя развитие будущих сценариев МО важно подчеркнуть очень сильное влияние субъективного (личностного) фактора. Более того, влияние субъективного фактора (всегда и без того сильное в политике) в XXI веке усиливается по мере развития информационных, социальных, психологических и когнитивных технологий, которые делают национальный человеческий капитал (НЧК) и его институты самой влиятельной группой факторов, формирующих МО[5]. Так, в ходе соцопроса большого числа экспертов проведенного ЦВПИ в ноябре 2015 года, достаточно ровное отношение было высказано относительно четырех возможных вариантов сценариев развития МО, т.е. не было высказано явного предпочтения в пользу какого-то одного сценария. Это свидетельствует о том, что в российском экспертном сообществе отсутствует общее понимание закономерностей развития МО, более того единой теоретической и методологической основы этого процесса.

На мой взгляд, в перспективе до 2020–2025 годов будет доминировать первый из указанных сценариев, который постепенно может быть вытеснен сценарием №2 после 2020–2025 годов.

Этот сценарий «Военно-силового развития МО» может быть реализован, как уже говорилось, в нескольких вариантах, которые условно обозначены как «пессимистический», «реалистический» и «оптимистический» в зависимости от степени присутствия в них военного компонента среди прочих силовых инструментов политики. (Ниже в работе эти варианты будут описаны подробнее). Так, в системе силовых средств «оптимистического» варианта собственно военно-силовые средства не играют решающего значения хотя и оказывают существенное влияние («ядерное сдерживание», «угроза использования военной силы» и т.п.), а при реализации «пессимистического» варианта сценария развития МО этот сценарий, по сути, трансформируется в сценарий развития ВПО и даже СО[6].

Результаты экспертного опроса, однако, показывают, что субъективные представления о будущих сценариях развития МО в XXI веке делятся почти поровну между опрошенными экспертами в конце 2015 года и почти не меняются в 2016 году. На мой взгляд, это означает очень высокую степень несуверенности, существующую среди российских экспертов, которые затрудняются представить себе ясный долгосрочный прогноз развития МО.

Рис. 1.

Работ, связывающих прогноз развития МО и ВПО со Стратегией национальной безопасности, значительно меньше, чем долгосрочных прогнозов, а ещё меньше — известных научной общественности, хотя любая Стратегия национальной безопасности должна исходить не столько из анализа существующей МО, сколько из прогноза ее развития (который отсутствует, например в существующей «Стратегии», утвержденной Президентом РФ 31 декабря 2015 года)[7]. Детальный анализ «Стратегии», сделанный в ЦВПИ в 2016 году, показал, что она должна быть существенно скорректирована и развита именно с точки зрения противодействия будущему сценарию глобального «Военно-силового противоборства ЛЧЦ», который, вероятно, будет доминировать в качестве наиболее вероятного сценария развития МО в первой половине XXI века[8].

Более того, если говорить о разработке мер противодействия развития такого сценария (или мер по стратегическому сдерживанию, о котором говорится в «Стратегии»), то необходимо определиться:

— во-первых, с периодами, сроками реализации такого вероятного сценария, ибо разработка и внедрение ответных мер занимает, как правило, длительное время (так, разработка и строительство ракетного крейсера, например, занимает 10 и 12 лет соответственно);

— во-вторых, необходимо определиться с конкретным вариантом развития того или иного сценария МО, максимально точно определив его особенности (например, военно-политические).