Сценарии и их варианты развития военно-политической обстановки и стратегии после 2023 года: «возможный», «вероятный» и «доминирующий». Часть I

 

Повышается роль фактора силы в международных отношениях, в ряде стратегически важных регионов расширяется конфликтное пространство[1]

Концепция внешней политики Российской Федерации

 

Анализ возможных сценариев развития ВПО является начальной точкой для формирования Стратегии национальной безопасности[2].

В опубликованных ранее работах мы исходили  из формальной логики, которая путём размышлений и сопоставлений позволила изобразить следующую картину, где «Вариант № 2» «Сценария № 3» развития МО представляется нам наиболее вероятным на перспективу следующего десятилетия до конца 20-х годов нашего столетия. В данном примере основной сценарий развития ВПО представлен в качества варианта сценария развития МО, что вполне допустимо, учитывая, что ВПО — часть и следствие развития МО.

В данном случае сценарий № 3 МО и вариант № 2 ВПО — идентичны потому, что я взял состояние МО-ВПО-СО укрупнено: мне важно было показать, как из сценария МО получаются сценарии развития СО.

Эта схема была дана в первой части пособия, в котором, повторю, акцент делался преимущественно на логическом анализе развития сценариев МО и ВПО, основанном на информации, опыте и интуиции автора. Детали и отдельные сценарии (тем более их варианты) в первой части подробно не рассматривались. Важно было определить основное направление развития событий в мире, т. е. наиболее вероятный сценарий развития МО и, как следствие, — наиболее вероятный сценарий развития ВПО в нескольких его конкретных вариантах. Этот сценарий в том или ином виде предлагался в НИР и даже открытой печати с 2015 года[3].

Для очень многих в 2015 году он выглядел излишне пессимистическим, даже неприемлемым. Но, как показала впоследствии практика, к сожалению, он подтверждался год за годом. Похоже, что его развитие, описанное мною в 2015 году[4], где я прогнозировал «2016–2021 годы как период непосредственной подготовки к глобальной войне в условиях уже ведущейся сетецентрической и когнитивно-информационной войны»[5], также подтверждается в наихудшем варианте. То, что США будут стремиться избежать прямого вооруженного конфликта, как считают многие[6], отнюдь не означает прекращения военно-силовой эскалации, которая будет только усиливаться, сопровождаясь требованиями уступок на переговорах[7].

Рис. 1.

Это означает, что наиболее вероятными сценариями развития СО в среднесрочной перспективе до 2025 года, т. е. конкретными видами (вариантами сценариев ВПО), будут следующие сценарии, которые нам и следует рассмотреть в этой работе:

— Базовый сценарий развития МО — «Сценарий № 3» на нашем рисунке, характеризующийся преимущественно силовым (не военным) глобальным противоборством России с западной военно-политической коалицией во главе с США. Основные действия охватывают такие области, как:

– экономика;

– торговля;

– финансы;

– информационно-когнитивное противоборство;

– кибер-операции.

Военные средства и способы в соответствии с этим сценарием предназначены для повышения эффективности действия силовых, но не военных средств и мер. Соответственно и основные силовые средства — институты развития НЧК. Как государственные, так и не государственные[8].

По существующей в США логике, именно в этих областях США абсолютно доминируют[9], а их силовая политика в отношении других стран несет наименьшие издержки и наименее рискованна. Это означает, что силовое противоборство делает акцент на не военных средствах и способах ведения войны, т. е. ВПО и частные СО формируется преимущественно не военными силами и средствами, но предполагают усиление военных возможностей в случае необходимости[10].

Именно так развивался сценарий МО в отношении России в последние десятилетия, когда политическое, экономическое, информационное и иное давление сопровождалось формированием враждебной для РФ ВПО и отдельных СО, прежде сего, по периметру границ от Норвегии до Китая.

Этот сценарий характерен систематическими и целенаправленными попытками навязать России свои правила игры и нормы вместо норм международного права, причём даже чётко не формулируя сами эти нормы. Как сказал С.В. Лавров в июле 2021 года, «Россия фиксирует ежедневные попытки западных стран вмешиваться во внутреннюю и внешнюю политику России. Об этом он заявил 8 июля 2021 года, выступая в Дальневосточном федеральном университете с лекцией на тему «Международная деятельность России для развития российских регионов». «Наши западные коллеги и не скрывают, что многие из них предпочли бы иметь дело со слабой Россией, лишенной ориентиров, Россией, готовой на любые уступки. Мы видим попытки — чуть ли не ежедневно — повлиять на нашу внутреннюю и внешнюю политику»[11], — сообщил он.

Вывод американских войск из Афганистана и соответствующие новые акценты в политике Дж. Байдена усилили эту тенденцию приоритетного использования силовых не военных инструментов политики, которые составляют широкий спектр ИР НЧК[12].

— Другой сценарий политики «силового принуждения», допускаемый в США и их коалиции, это сценарий развития СО, характеризующийся силовым глобальным противоборством и военным противоборством на региональных ТВД и в отдельных регионах.

Этот сценарий может быть назван «Сценарий № 1+». В дополнение к первому сценарию он предполагает при определенных условиях ведение региональных войн и участие в региональных конфликтах. Прежде всего там, где «не военная сила» не дает ожидаемого результата. Этот сценарий, как показала война в Ираке, очень дорого обходится экономике США, а его риски достаточно высоки. Именно поэтому прибегать к нему США в ближайшие годы будут достаточно осторожно, в крайнем (но отнюдь не исключительном) случае. Именно этот сценарий был основным в политике администраций США до Д. Трампа и, видимо, станет таким же при Дж Байдене[13].

— Сценарий развития СО («Сценарий № 2»), характеризующийся прямым военно-силовым противоборством с Россией, Китаем и другими странами на региональном уровне, без перерастания в масштабную глобальную войну (например, на Украине, в Закавказье, Средней Азии). Этот сценарий также рассматривается в качестве вероятного, но не желательного прежде всего из-за риска неуправляемой эскалации. Следует, однако, отметить, что его вероятность увеличивается к середине 20-х годов по мере развития потенциала первого удара и создания эшелонированной системы ПРО-ПВО.

— Сценарий развития СО («Сценарий № 3»), военного противоборства в локальных войнах, который представляется наиболее вероятным хотя бы потому, что он ужу реализуется фактически без перерывов с 194 года, т.е. после окончания Второй мировой войны. Надо отметить, что последний вариант СО во многом совпадает с более общим «Вариантом № 2» развития ВПО. Он может стать вполне закономерным этапом его развития. Также как при определенных условиях вариант развития СО («силового, но не военного противоборства») может перерасти в «Вариант № 3» сценария развития ВПО.

Надо понимать гипотетичность этих формальных сценариев, предложенных в первой части работы. Поэтому огромное значение имеет именно конкретный анализ состояния СО, который влияет на развитие ВПО, делает формально-логическую схему более реалистичной.

Так, прежде всего надо понимать, что состояние СО, как наиболее конкретный вид ВПО в конкретный период времени, — наиболее динамично меняющаяся обстановка. Это означает, что мониторинг и анализ СО должен проходить постоянно. Только в этом случае он имеет смысл. И именно это происходит в центрах анализа управления стратегических наступательных вооружений, которые сегодня существуют уже не в единственном числе. Но это же необходимо и для анализа СО на конкретных ТВД, конфликтов и войн[14].

Можно проиллюстрировать эту мысль следующим примером: если ВПО в целом на советско-германском фронте в 1943 году была относительно стабильна и понятна, характерна как временное равновесие военных сил, то СО менялась, причём радикально, несколько раз — с окончанием Сталинградской битвы, после Орловско-Курского сражения, после форсирования правобережья Днепра. Была освобождена территория, на которой прежде проживало более 20 млн. человек, а в некоторых местах советские войска вышли на государственную границу. Более того, как результат этих побед стала меняться и МО.

Как отмечает В.Д. Успенский, «Достигнутые нами успехи резко изменили не только стратегическую, но и мировую военно-политическую обстановку. И нам, и нашим друзьям стало понятно, что Советский Союз может своими силами полностью разгромить Германию вместе с её сателлитами»[15].