Эволюция идей идёт такими темпами, что проработав десятки лет над углублением труда, можно больше отстать, чем нагнать ход развития[1]
А.А. Свечин
Новым для сухопутных войск в сравнении с минувшей войной явилось то, что они в своих действиях должны были использовать в полной мере результаты массированных ядерных ударов[2]
Авторы учебника для офицеров ВС СССР, 1970 г.
А.А. Свечин был абсолютно прав в 30-е годы прошлого века, когда описывал эволюцию стратегической мысли. В настоящий период можно признать, что осознание политических реалий, тем более глубоко продуманное, заведомо отстает от происходящих перемен, следующих ежедневно. Тем не менее, без такого осознания и прогноза мы лишаемся инструментов познания стратегических перемен, что хуже – превращаемся в простых ведомых порой случайными в политике людьми.
Стремительное развитие государств, ЛЧЦ и новых центров силы, наравне с новыми факторами формирования МО-ВПО, во второй половине ХХ века привело к усилению процесса трансформации мироустройства и миропорядка, который до настоящего времени не приобрел окончательной формы. Этот процесс прямо отражается на корректировке (как правило, стихийной) структуры МО и ВПО, которая приобретает порой радикальные формы. Ясно, что развитие человечества и отношений между субъектами и другими факторами формирования МО-ВПО перешло на новый этап, однако еще до конца не ясно в каком направлении происходит эта революция[3].
Это обстоятельство выступает главной проблемой для формирования системы исходных данных (СИД) в интересах стратегического планирования государств, прежде всего, в Евразии[4]. Так, например, иллюстрацией этого процесса может послужить заявление бывшего помощника президента США по Евразии Т. Грэма, который в марте 2025 года сказал следующее: «Граница между Россией и НАТО будет проведена от Баренцева моря, через Балтийское море до Черного моря. Об этом сообщил экс-помощник президента США по России и Евразии, политолог Томас Грэм. «Стало ясно, какой будет граница между Россией и НАТО. И это будет линия, проведенная от Баренцева моря, через Балтийское море до Черного моря», — заявил Грэм. Он также отметил, что интерес к дальнейшему расширению НАТО снизится не только в результате урегулирования украинского конфликта, но и в результате более широкой дискуссии о европейском единстве»[5]. Иными словами, раздел между западной и российской ЛЧЦ, как считают на Западе, произойдет по границе России и Белоруссии в Европе, что, естественно, уже отражается в настоящее время на состоянии и структуре МО и ВПО, в частности, противодействия новым членам НАТО – Финляндии и Швеции,- а также в ходе переговоров России, США и Украины. Оценка этих процессов и стратегический прогноз развития МО и ВПО в таких условиях приобретает принципиальное политическое и военно-техническое значение.
Как видно из цитаты в заголовке, массовое оснащение ВС СССР ЯО в 50-е – 70-е годы ХХ века не повлияло в принципе на изменения в МО и ВПО в мире, которые продолжали оставаться областью военно-силового противоборства между двумя военно-политическими коалициями во главе с СССР и США[6] в эти годы. Как, кстати, и политика ограничения и сокращения ВВСТ и Вооруженных сил СССР – России в 80-е–90-е годы. Это означает, что существующая до настоящего времени (даже, по-прежнему, доминирующая в некоторых кругах России) точка зрения, - многократно пропагандировавшаяся в СССР-России и в мире относительно положительного влияния сокращения вооружений на состояние МО-ВПО -, как минимум, преувеличение, а в действительности – политическая ошибка, которую необходимо признать и не планировать её повторения в будущем[7]. Тем более, когда нет гарантий от неожиданного возникновения военных действий, которые (как показывает история), как правило, всегда неожиданные, а подготовка к ним – недостаточна.
Эту принципиальную ошибку приходится исправлять иногда в чрезвычайных условиях ведения масштабных военных действий, когда запасы ВВСТ истощаются уже на самом начальном этапе. Как это было на первом этапе СВО в ВС РФ и ВСУ, когда предпринимались чрезвычайные меры. Так, по признанию первого заместителя председателя правительства Д. Мантурова, в 2024 году объем производства боевой авиации и бронетанковой техники был увеличен в 2,5 раза, легкобронированной техники – в 4 раза, а некоторых образцов артиллерии в 15 раз[8].
Причём, неизбежно и оперативно параллельно идет модернизация систем в реальном режиме времени и в чрезвычайных условиях, когда, например, легендарный комплекс ПВО «Бук» пережил уже 4 таких модернизации, каждая из которых существенно увеличила его боевую эффективность. Усиливаются темпы и масштабы НИОКР (в частности, у Д. Трампа), происходит резкий рост агрессивности внешней политики, что особенно заметно на примере стран-членов НАТО в последние годы..
До сих пор справедливо считается, что сокращение вооружений было в личную пользу отдельных политиков, которые вели переговоры о сокращении ВВСТ. Оно вело к определенному улучшению состояния МО и ВПО, хотя, как правило, это краткосрочное улучшение потом стоило дорого СССР и России с военной точки зрения. Кроме того, «идеальное» состояние МО далеко не всегда вело к аналогичному состоянию ВПО: все основные военные конфликты в мире в конце ХХ века начались в «идеальных условиях» МО: Югославия, Афганистан, Ливии, Ирак, Сирия, Украина, Йемен, Ближний Восток, наконец, Украина и Закавказье, и т.д.
Такое сокращение ВВСТ в результате переговоров, а, тем более, - односторонних действий (как у М. Гоhбачёва) неизбежно негативно сказывалось на развитии научных школ, НИОКР и состоянии ОПК, которые, например, в 90-е гг. в России были сокращены на 80%. В новых и относительно мирных временных условиях в России пришлось наспех и срочно воссоздавать целые отрасли и подотрасли ОПК, которые были фактически ликвидированы. Для этого пришлось решиться некоторым ведущим политикам пересмотреть предыдущие оценки состояния и перспектив развития как МО, так и ВПО, что было крайне не просто. Так, именно в начале «нулевых» были заложены основы вертикально интегрированных будущих ведущих корпораций - «Тактическое ракетное вооружение» (КТРВ) и Концерна ВКО «Алмаз-Антей», - которые в настоящее время обеспечивают лидерство России в военно-технической области.
Иными словами, адекватный анализ и прогноз состояния структуры МО и ВПО – обязательное условие последующей внешней и военной политики, которое, к сожалению, далеко не всегда выполняется. В том числе в СССР и в России, где в реальности (если не считать закрытые НИРы ГРУ и Внешней разведки) этим всерьёз не занимались. В качестве рабочей и очень условной модели я предлагал следующую структуру МО-ВПО, которая за последние годы широко не обсуждалась, а альтернативные модели мне не известны. Поэтому, с точки зрения изменения структуры МО и ВПО, я буду использовать эту заведомо упрощенную модель, описанную подробно в нескольких работах, в том числе в последней[9].
Автор: А.И. Подберезкин
>>Часть IV<<
[1] Свечин А.А. Стратегия.- М.: Кучково поле, 2003, с.39.
[2] История войн и военного искусства. Учебник для офицеров ВС СССР / Под ред. Маршала Советского Союза И.Х. Баграмяна. – М.: Воениздат, 1970, – с. 498.
[3] Многочисленные прогнозы пока что говорят только о том, что будущие 20-30 лет будут крайне нестабильными. См., например: Подберезкин А.И. Национальная стратегия в 20-е годы XXI столетия: возможные и вероятные варианты (СС. 365-376). В кн.: Тенденции развития системы международных отношений и их влияние на управление национальной обороной Российской Федерации: сборник материалов круглого стола (19 августа 2022 г.) / под общ. ред. А.С. Коржевского; ВАГШ ВС РФ. М.:Издательский дом «УМЦ», 2022.- 544 с.
[4] См., например: Долгосрочное прогнозирование развития отношений между локальными цивилизациями в Евразии: монография (А.И. Подберезкин и др.).- М.: Издательский дом «Международные отношения», 2017.- 357 с.
[5] Томас Грэм – РБК: «Стало ясно, какая граница может быть между Россией и НАТО» /РБК, 15 марта 2025//https://www.rbc.ru/politics/15/03/2025/67d51e469a7947804346048b
[6] Основные тезисы этого материала были изложены на научной конференции под эгидой ВАГШ в августе 2023 года в ходе «Армия-2023» в докладе «Обострение военно-политической обстановки в условиях современного военно-силового противоборства».
[7] До настоящего времени этого произошло. Все объяснения сводятся к отказу США от договоренностей, а не признанию того простого факта, что эти договоренности нужны были как временные средства. Во многом это объясняется тем, что в противном случае рушится миф о «миролюбивой политике СССР-России» и её лидеров, прежде всего, М.Горбачева и Б.Ельцина, на котором паразитировали тысячи журналистов, дипломатов и ученых.
[8] В 2024 году российский ОПК существенно увеличил объемы производства вооружений / Национальная оборона, №1 (226), 2025 г., с.5.
[9] См., например: Подберезкин А.И. Онтология современной международной безопасности: противоборство автаркии и глобализации.- М.: Издательство «Международные отношения», 2024,.- 1640 с.
