На чём держится власть господствующего класса? Оказывается, как считал А. Грамши, не только на насилии, но и на согласии…. Достичь согласия или подорвать его можно постоянным влиянием на «культурное ядро» общества, то есть на элитарную интеллигенцию[1]

Ф. Бобков, зам. председателя КГБ

Изменение внешних условий развития МО, когда сценарий нарастания военно-силового противоборства стал доминирующим, превратившись во втором десятилетии в сценарий эскалации[2], привело к резкому нарастанию всего спектра сил и средств силового – военного и не военного – противоборства. Уже с первого десятилетия нового века эти процессы привели к началу переосмысления основных положений внешнеполитической и военной стратегии и военного искусства, когда традиционные представления о роли военной силы стали уступать место новым концепциям[3].

Начался так называемый «Переходный период» в развитии внешней и военной политики. «Переходный период» – это период смены как материальной базы войны, так и радикальных изменений в силовых способах, включая военно-силовых способах применения новых ВВСТ, быстрого превращение их в банальные («используемые») военные средства политики[4].

Но не только. Требуется качественно новый набор эффективных силовых средств, способных усилить эскалацию без перехода к непосредственному и прямому участию в войне. Это стало острой необходимостью для США к середине 2024 года, когда граница между военным и не военным участием США в войне стала условной. В том числе и потому, что надежды на военную победу ВСУ и Запада над Россией стали очевидно иллюзорными. Осенью 2024 года в центре системных оценок стояли вопросы уже не победы, а сколько украинский режим ещё может продержаться до разгрома и капитуляции – три или шест месяцев. На фоне того, что политика США и коалиции в отношении России продолжает носить долгосрочный характер, ориентированный на изматывание и в конечном счете капитуляцию правящей элиты России, оказались особенно востребованными поиски новых средств и способов силовой (но не только военной) эскалации давления на Россию.

По большому счету, самым эффективным и общепризнанным на Западе способом силового влияния на Россию (ещё со времени М. Горбачёва и Б. Ельцина) стало давление на правящую элиту страны и на «элитарную интеллигенцию», о чём предупреждал такой опытный чекист как Ф.Д. Бобков. Это всегда понимали в США, но в 2024 году пришли к выводу, что победа (капитуляция правящей элиты) без перехода не только большинства «элитарной интеллигенции», но и «простого народа» на сторону Запада невозможна. Так, в статье Питера Померанцева в «Форин Аффеарс» 11 октября 2024 года «Скрытая уязвимость Путина. Чтобы сломать военную машину Кремля Запад должен использовать обиды и страхи простых россиян» прямо указывалось, что без перехода настроений в России в выгодное для Запада русло военный конфликт на  Украине закончится поражением Запада[5].

Этот акцент в политике Запада не стоит недооценивать, хотя очевидно, что расчеты на антипатриотизм народов России малообоснованны.  Однако, критика конкретно представителей правящей элиты, а не России – совсем другой аспект. Особенно, если учесть, что критиковать есть за что в условиях СВО и такой критики (в том числе и из патриотического лагеря) предостаточно. Поэтому стоит обратить внимание на новые акценты в политике США и их союзников, ориентированные, прежде всего, на внутриполитическую дестабилизацию страны. Как известно, внутриполитическая дестабилизация всегда основывалась на 3-х базисных платформах, которые конкретизировались применительно к тактическим особенностям:

- социальная напряженность и противоречия широких масс и правящей элиты;

- межнациональные отношения и противоречия, которые могут иметь крайний характер;

- межрелигиозные и межконфессиональные разногласия и противоречия.

Запад в 80-е годы успешно использовал все три основания для обострения противоречий и кризиса в СССР, который в итоге закончился катастрофой страны:

- социальная напряженность привела в конце 80-х годов к социально-экономическому кризису, который в основном был вызван искусственными причинами;

- межнациональные противоречия – от Карабаха до конфликта с частью прибалтийских и иных элит стали предтечей правовой основы для дезинтеграции и развала СССР;

- межрелигиозные и конфессиональные разногласия привели к острым конфликтам не только в Средней Азии и Закавказье, но и на Украине и в Прибалтике.

Тактически, каждая из этих областей стала акцентированным вниманием со стороны США и Запада, который начал активизироваться по всем трем направлениям:

- В социально-экономической области были созданы искусственные трудности, которые в основном были успешно преодолены усилиями власти, но, надо признать, не без последствий для «простых граждан», вызванных инфляцией и бизнеса с точки зрения роста налогов и ухудшен7ия кредитования;

- межнациональные отношения были искусственно обострены, как с точки зрения проблемы неконтролируемой миграции, так и нарастания экстремистских и радикальных течений;

- межрелигиозные противоречия начали проявляться не только в отношениях между РПЦ и украинскими религиозными деятелями, но и в отношении некоторых норм, активно продвигаемых на традиционной территории России исламскими активистами.

Есть и специфические особенности, характерные для СВО. Так, конкретно П. Померанцев предлагает вообразить ситуацию, при которой во время вторжения в Курскую область Украина и её союзники уже имели бы "крупный канал связи, ориентированный на российских солдат и их семьи, чтобы использовать его для снижения боевого духа и поощрения дезертирства в момент паники".  Очевидно, что пропагандистски такой канал не только был создан загодя, но и активно использовался не только в августе-сентябре, но и позже. И, надо признать, не безуспешно. В том числе и из-за ошибок в освещении вторжения и ликвидации последствий, допущенных в России.

Другой аспект силового давления на Россию – социальная и национальная политика России. Очевидно, что как в области социальной политики, так и национальных отношений в августе-октябре произошли некоторые негативные события, которые свидетельствуют в том числе и об активизации спецслужб Запада и их внешнеполитических ведомств на фоне усиления террористической борьбы с Россией. Не случайно, по мнению Померанцева, ещё один фокус внимания американцев должен быть направлен на вопросы, которые постоянно волнуют широкие слои населения России, такие как здравоохранение и экономика. Особенно в связи с нарастающей инфляцией и налоговой нагрузкой.

Наконец, очевидно нарастание внимания к бывшим территориям и регионам СССР, непосредственно связанными с Россией. Тот же Померанцев открыто призывает использовать проживающих там граждан к критике и дестабилизации режима в России. Так, он прямо говорит, что прибалтийские страны "могли бы сосредоточиться на приграничных регионах России, которые понесли наибольший экономический ущерб от конфликта"[6].

Очевидно, что на Западе произошла определенная смена акцентов внимания (организации и финансирования) с традиционных прозападных слоев «элитарных слоев интеллигенции»  на  «простых граждан».  В целом, автор не случайно предлагает Британии и США переориентировать их каналы коммуникации с либеральной аудитории в РФ, которую до сих пор охватывает большинство нынешних западных инициатив, на простых россиян — то есть поменять целевую аудиторию для военной пропаганды НАТО для внутриполитической дестабилизации в России