Ни в каких других областях самостоятельная научная работа не имеет такой важности, как при подготовке к ответственной политической или стратегической деятельности[1]

А.А Свечин, военный теоретик

Стратегическое прогнозирование и планирование, как и национальная стратегия в целом, должны рассматриваться в качестве важнейшего национального (государственного и общественного) института, который во многом предопределяет не только эффективность, но и часто конечный результат развития нации и государства[2]. Если обратиться к известной формуле, результат которой иллюстрирует конечный результат национально-государственного развития, выраженный в росте (сокращении) государственной мощи, то он зависит от произведения двух сомножителей, первый из которых – сумма материальных и демографических возможностей нации и государства (ВВП, природных ресурсов, человеческого капитала и пр.), а второй – произведение эффективности стратегии на политическую волю её реализации. В самом общем виде эта формула выглядит следующим образом:

(ВВП + НЧК + природные ресурсы + военная мощь +       др.) – один из двух сомножителей, который умножается на

(Стратегия х Политическая воля) – другой сомножитель.

Очевидно, что, как известно из арифметики,  если второй сомножитель (или его часть) будут близки к нулю, то и итог – мощь нации будет неизбежно близиться к нулю.  При этом, стратегия во многом определяется эффективностью стратегического прогноза и планирования. Известно, что главное в стратегии – точно сформулированная цель и производные задачи, которые зависят от прогноза в наибольшей степени. Это видно по множеству примеров, в частности, примера крайне не эффективной стратегии М.Горбачева (результатом которой стало уничтожение государства) и Б. Ельцина (результатом деятельности которой стал развал другого государства),  не говоря уже о значении политической воли.

Опыт генеральных штабов целого ряда государств свидетельствует, что чем скрупулезнее проделана подготовительная работа по военному планированию, тем полнее и быстрее реализовываются дальнейшие решения, вытекающие из неизбежных изменений в СО и ВПО, которые наступает в процессе реализации планов[3]. (Что совершенно не означает 100% гарантии реализации запланированного прежде. Ни одни план никогда не был целиком реализован в том виде как он планировался, свидетельствует вся история военного искусства). И, наоборот, чем слабее подготовка аппарата и состояние научных школ, тем менее обоснованы предлагаемые решения. То же самое относится в полной мере и к государственному управлению и национальной стратегии – не только концептуально, но и с точки зрения механизмов её реализации[4].

Именно с этим столкнулся процесс подготовки и принятия решений в области социально-экономического развития и безопасности России в 90-е годы, когда опытные специалисты были распущены, школы – деградированы, а ответственность отсутствовала полностью[5].  Так, решения о вводе войск в Чечню и их реализация в декабре 1994 года были примерами абсолютного непрофессионализма и безответственности как по вине военачальников, так и субъективных и непрофессиональных решений политического руководства, прежде всего, президента Б.Ельцина и членов Совета Безопасности России[6]. Достаточно сказать, что большинство высших и старших военачальников просто отказались выполнять приказ главнокомандующего, нарушив присягу. Подготовительного периода просто не было, как не было и качественной оценки состояния ВПО в регионе. Потери не были неизбежными, а поражение противника – не было полным. Вынужденный мир 1996 года стал огромной уступкой террористам и сепаратистам, (провалом прогноза), за которым последовал неизбежный военно-политический кризис 1999-2007 годов на Северном Кавказе.

И, наоборот, оценки и прогноз состояния МО-ВПО в 2022 году В.В.Путиным вполне отражают военно-политическую адекватность (но, к сожалению, с серьезными практическими военными изъянами), стратегическую неизбежность, точность и предусмотрительность, с одной стороны, и способность оценить масштабы происходящих перемен,-  с другой. Решение об СВО было не только неизбежным, но и принятым в крайне жестких условиях обостряющейся ВПО в мире и в регионе. В.В.Путин взял на себя ответственность за это стратегическое решение.

Оно исходило в том числе и из стратегического прогноза развития МО-ВПО. Достаточно привести пример оценки В.В. Путина состояния МО 20 июля 2022 года: «Как бы западные и так называемые наднациональные элиты ни пытались сохранить существующий порядок вещей, наступает все-таки новая эпоха, новый этап в мировой истории, и только подлинно суверенные государства могут обеспечить высокую динамику истории»[7]. Другое дело, что собственно военное планирование исходило не из этих оценок, а носило откровенно субъективный характер, основанный на приукрашенных докладах и откровенном вранье.

Задача исследователя и аналитика в военно-политической области заключается в максимально полном и конкретном анализе и прогнозе развития ВПО и СО, который ляжет в основу будущей национальной стратегии. К сожалению, оба этих метода (дедукции и индукции анализа ВПО), как мы увидим, достаточно затратными и ресурсными, прежде всего, с точки зрения времени. Поэтому при анализе необходимо будет пытаться по возможности ограничить количество факторов формирования МО и ВПО[8], чья численность может быть фактически не ограничена[9].

Так, если говорить о количестве факторов и тенденций, формирующих современную МО, то можно с уверенностью называть их численность в сотни тысяч. Например, при анализе состояния только околоземного космического и воздушного пространства в режиме «онлайн» средства ВКО РФ постоянно мониторят состояние более 150 000 объектов. Если же говорить об анализе других ТВД и всего спектра факторов, влияющих на формирование ВПО и МО (экономических, социальных, политических, других), то речь может идти о миллионах факторах и тенденций.

Причем не только военных, военно-технических и военно-экономических. Достаточно сказать, например, что на состояние ВПО с каждым днем сильнее влияют многочисленные негосударственные организации и объединения, чья численность в мире превысила несколько сотни тысяч, а численность их членов – сотен миллионов[10]. На ход СВО в огромной степени, например, повлияла позиция десятков государств и тысяч НКО, в том числе международных, от которых зависела международная изоляция России.

Поэтому в нашем анализе и стратегическом прогнозе последуем следующему практическому принципу: «Вы можете получить все это, но не все сразу».  Или «чтобы стать победителем, нужно беречь свое время». По словам автора работы «Книга пяти колец» японского стратега и гениального фехтовальщика XVII века Мусаси, вы должны следовать главному принципу исследования и прогноза развития МО-ВПО: «вы не должны делать ничего бесполезного», т. е. вы должны максимально сосредоточиться на решении главной задачи, рассматривая любые свои действия в качестве шага, приближающего к его решению. Тогда и только тогда у вас будет время и энергия, чтобы заниматься тем, что сделает вас на шаг ближе к жизни вашей мечты». Нашей «главной задачей», повторю, является анализ состояния современного сценария развития ВПО в его наиболее вероятном и конкретном варианте. Имея постоянно ввиду, что важнейшая основа любой стратегии, как справедливо писал военный теоретик Е.И. Мартынов, «руководящая идея»,[11]т.е. цель, а её прогноз – важнейшая задача..

Поэтому анализ и прогноз состоит и разделен на две большие, логически взаимосвязанные, части, которые лежат в основе любого исследования. Прежде всего рассматривались сценарии развития МО и ВПО и их конкретные варианты на основе разных экспертных оценок и метода дедукции. Делается прогноз, состоящий из сценариев и вариантов развития МО-ВПО. [12] В результате работы среди десятков сценариев МО и ВПО бы отобран и предложен в качестве наиболее вероятного конкретный вариант развития ВПО, который был назван «Усилением военно-силового противоборства» в регионах и на отдельных ТВД («Вариант № 2.2»)[13]. Он практически повторял прогноз развития сценария ВПО, сделанный мною еще в 2013 году. Суть прогноза достаточно проста – переход военно-силового противоборства с РФ и КНР в отдельные регионы и на отдельные ТВД, со стремлением сохранить контроль над эскалацией. Речь идет не только об Украине, но и Закавказье, Средней Азии, Прибалтике. Должен признаться, что единственный регион, который я упустил с 2013 года, - Финляндия и Швеция.

В этой части, рассматривается формирование ВПО в мире и в отдельных регионах с конкретных позиций, под влиянием развития СО, войн, конфликтов и многочисленных частных факторов уже другим методом – методом  индукции. Это означает, что множественные проявления в реальном состоянии вооруженного противоборства – СО, войнах и военных конфликтах – позволяют нам более точно понять реальную сущность и состояние развития конкретных сценариев и их вариантов ВПО, предложенных ранее. В данном случае, как уже говорилось выше, важны сугубо конкретные, в том числе исторические примеры влияния формирования СО на ВПО и МО, а также субъективные оценки и, особенно, разведсообществ[14].

Естественно, что акценты и сами оценки ВПО политиками периодически меняются или, как минимум, корректируются в зависимости не только от объективных условий, но и потребностей внутренней политики и иных обстоятельств, как это произошло, например, при смене администраций Д. Трампа на Дж. Байдена[15]. В том числе и в России, где периодичность редакций СНБ определена 6 лет[16], но смена ориентиров стратегии происходит быстрее..

Тем не менее важно пытаться максимально точно отследить эти нюансы. Так, например, выступление В. Путина на Давосском форуме в январе 2021 года весьма системно описало состояние МО в тот период. В частности, он говорил, что: «некоторые эксперты – я с уважением отношусь к их мнению – сравнивают текущую ситуацию с 30-ми годами прошлого века. С такой ситуацией можно соглашаться, можно не соглашаться. Но по многим параметрам, по масштабу и комплексному, системному характеру вызовов, потенциальных угроз определённые аналогии все-таки напрашиваются[17]. Мы видим кризис прежних моделей и инструментов экономического развития. Усиление социального расслоения: как на глобальном уровне, так и в отдельных странах. Об этом мы и раньше говорили. Но это в свою очередь сегодня вызывает резкую поляризацию общественных взглядов, провоцирует рост популизма, правого и левого радикализма, других крайностей, обострение и ожесточение внутриполитических процессов, в том числе в ведущих странах»[18].

Таким образом, в этом выступлении Президент дал политическую комплексную оценку и по сути – стратегический прогноз будущему развитию МО-ВПО, включая развитию современного сценария МО, сопоставив его с состоянием сценария развития МО и ВПО накануне Второй мировой войны. Ниже он конкретизировал развитие этого сценария МО с точки зрения конкретного варианта сценария развития ВПО следующим образом: «Всё это неизбежно сказывается и на характере международных отношений, не добавляет им стабильности и предсказуемости. Происходит ослабление международных институтов, множатся региональные конфликты, деградирует и система глобальной безопасности… противоречия закручиваются, что называется, по спирали. Как известно неспособность и неготовность разрешать подобные проблемы, по существу, в ХХ веке обернулись катастрофой Второй мировой войны[19].

Как видно из этой части выступления, В.В.Путин виде и предупреждал об опасности развития силового сценария МО. И предупреждал о его нежелательных последствиях: «Конечно, сейчас такой глобальный «горячий» конфликт, надеюсь, в принципе невозможен. Очень на это надеюсь. Он означал бы конец человеческой цивилизации[20]. Это хорошо понимают как на Западе, так и в России, где военные доктрины оставляют место для применения ЯО лишь в крайнем случае. Но, то что этот сценарий возможен, является единственным объяснением военно-технологического соперничества, которое лежит в основе современного противоборства между ведущими странами[21].

Такой подход и оценка В.В. Путина, по сути, лежит в его основе современной стратегии США «силового принуждения» КНР, России и других стран, ориентированное, прежде всего, на силовые не военные средства и методы[22].  В 2022-2023 годы США удалось, с одной стороны, использовать Украину в военном противоборстве, оставив за собой возможность силового не военного противоборства.

В.В.Путин, кстати, допускал и прогнозировал подобное развитие в эскалации : «Но, повторю, ситуация может развиваться непредсказуемо и неуправляемо. Если, конечно, ничего не предпринимать для того, чтобы это не случилось. Есть вероятность столкнуться с настоящим срывом в мировом развитии, чреватым борьбой всех против всех, с попытками разрешить назревшие противоречия через поиск «внутренних» и «внешних» врагов, с разрушением не только таких традиционных ценностей (мы в России дорожим этим), как семья, но и базовых свобод, включая право выбора и неприкосновенность частной жизни»[23].

Эта характеристика современного сценария развития МО и ВПО и прогноз президентом России, данная в январе 2021 года накануне СВО на Украине, вполне совпадает с характеристикой ранее предложенного мною конкретного сценария развития ВПО «Усиления военно-силового противоборства» в его наиболее вероятном конкретном варианте – региональном. При том понимании, что даже конкретные сценарии развития СО, войн и конфликтов в регионах составляют единый замысел «главную идею», – развала России, лишение её суверенитета и национальной идентичности[24]. Идея, – которая в 2023 году уже не выглядит алармистской и фантастической[25].

Субъективность представителей правящей элиты в оценках  и прогнозе – ключевой фактор, который ведет к поражению или победе. Достаточно вспомнить поведение В. Януковича в феврале 2014 года. Важно при этом, что именно субъективное восприятие множества факторов в исторической ретроспективе в наибольшей степени отражает реальность. Эта мысль К. Клаузевица позже была подчеркнута основателем военной историографии Гуго фон Фрайтаг-Лорингховеном, который считал, что именно исторический опыт, примеры позволит «застраховать от однобокости оценок»[26].

Подчеркну особенно мысль о том, что такая точная работа по оценке и прогнозу состояния МО-ВПО может быть сделана при одном обязательном условии, а именно: если у вас уже существует вполне определенное концептуальное видение процессов развития международной и военно-политической обстановки (МО и ВПО)[27]. В противном случае вы, как и большинство наших политологов, окажитесь в плену многочисленных и часто ложных, противоречивых, туманных и в конечном счете субъективных оценок и предположений.

 Именно поэтому предлагается коротко вернуться еще раз к некоторым методологическим и теоретическим положениям, которые были положены в основу первого этапа анализа, а именно  – анализа тенденций, сценариев и вариантов развития МО-ВПО.

Анализ конкретного состояния ВПО вытекает из более общих заключений относительно состояния МО, которые уточняются по мере необходимости конкретными данными. Кстати, в американском ежегодном обзоре военных угроз разведками страны подчеркивается именно «ежедневное и нюансированное изучение проблем»[28].  В самом общем виде такое видение представляет достаточно регулярно, например, президент РФ В.В. Путин в своих посланиях и публичных выступлениях[29].  В частности, на расширенном заседании коллегии министерства обороны России 21 декабря 2020 года он ясно обозначил существующий алгоритм разработки и принятия политических решений следующим образом (начинающийся с анализа состояния МО и ВПО):  «Безусловно, мы детально анализируем текущую геостратегическую и военно-политическую ситуацию, прогнозируем возможные варианты её развития[30].

В частности, он констатировал, что «в 2020 году завершилось планирование обороны государства на ближайшие пять лет. В ходе этой работы учтены все существующие и прогнозируемые угрозы безопасности России (как оказалось в 2022 году – не все), а также растущие боевые возможности нашей армии и флота». Итог, который подвел президент, таков: «Главный вывод очевиден. Будем и дальше активно и качественно развивать Вооружённые Силы, повышать их боеготовность и эффективность». Этот вывод, напомню, относился еще к относительно мирному периоду развития ВПО, до начала СВО на Украине.

Иными словами, на основании анализа МО и ВПО был сделан важный политический вывод о необходимости продолжения настойчивой работы по укреплению военной безопасности, который отнюдь не является в наших реалиях автоматическим[31]. Этот политический вывод, а, по сути, прогноз, был им конкретизирован в постановке нескольких наиболее приоритетных будущих задач, а именно: «… – сосредоточиться на решении следующих ключевых задач». Эти «ключевые задачи» (приоритеты) в развитии ВС и ОПК страны в его представлении – подчеркну - в то время (в конце 2020 года), коротко, выглядят следующим образом.

«Первое – это поддержание высокой боеготовности ядерных сил. Развитие всех составляющих ядерной триады.…

Второе. Столь же важно укреплять потенциал сил неядерного сдерживания, прежде всего высокоточного оружия.…

Третье – это дальнейшее продолжение ритмичного переоснащения ( подч. А.П.) армии и флота на современные вооружение и технику, то есть чёткое и своевременное выполнение заданий гособоронзаказа[32]. Подчеркну, в стратегических силах у нас уже создан серьёзный научно-технический задел по образцам вооружения и техники, не имеющим мировых аналогов. В том же направлении должны развиваться и силы общего назначения.

Четвёртое. Техническая модернизация армии и флота требует внедрения новых форм и способов действий войск, а для этого нужно развивать военную науку. Не только изучать опыт современных вооружённых конфликтов и локальных войн, но и делать прогнозы на будущее, в том числе учитывать появление в армиях ряда зарубежных государств оружия на новых физических принципах[33]. Мы знаем об этом, работаем над этим, но надо держать это постоянно в поле нашего внимания[34].

Пятое. В ходе боевой учёбы следует более активно осваивать, «обкатывать» вооружения и технику с элементами искусственного интеллекта, только совсем недавно обсуждали это на Совете Безопасности, в том числе – роботизированные комплексы, беспилотные летательные аппараты, автоматизированные системы управления»[35].

Сегодня, с высоты опыта СВО на Украине 2022–2023 годов, трудно сказать, что В.В.Путин сделал какие-то стратегические ошибки в прогнозе основных направлений военного строительства и  СП, хотя акценты на развитии промышленной базы и системы подготовки кадров, отдельных видов ВВСТ (БПЛА, систем связи и пр.) сегодня были бы сделаны уже иначе, а, главное, перед ОПК были бы поставлены задачи другого масштаба.

Таким образом, можно констатировать, что на высшем политическом уровне В.В. Путин практически своевременно и достаточно продемонстрировал действующий в России алгоритм подготовки и принятия политического решения – от оценки МО и последующего вывода о перспективе развития ВПО,  до общего определения вектора политики в области безопасности и постановки конкретных задач в области военной политики и военного строительства, включая специальный акцент на совершенствовании военного искусства[36]. Иначе говоря, оценка, прогноз и выделение наиболее важных приоритетных направлений в конце 2020 года В.В.Путиным были сделаны верно. Новые детали, возникшие в ходе СВО, не носили принципиального значения, если, конечно, не говорить о наиболее общих недостатках, свойственных государственной (в том числе военной) системе управления, которые, однако, крайне болезненными оказались в процессе развития СВО. Что не удивительно: любые потери, тем более жизни людей, немедленно отражаются на обществе.

К сожалению, как нередко это бывает, он забыл сформулировать главную («руководящую»[37], как писал Е.И. Мартынов) политическую идею и «сверхзадачу» России. «Денацификация» и «демилитаризация» - слишком абстрактные и общие задачи, требующие конкретизации.

Именно поэтому осталась в стороне главная тема – вероятный характер современной (уже идущей) информационно-когнитивной войны[38]. Это, как оказалось, стало главным недостатком при проведении СВО на Украине. Война на Украине – цивилизационная война «на выживание» - пока так и не стала общенациональной войной народа России. Народ оказался в этом смысле разделенным на несколько частей.

Но, подытоживая результаты СП в России накануне СВО, можно констатировать, что для политического уровня, который был на расширенной коллегии МО в декабре 2020 года,  ещё большей конкретизации не требовалось. Ответственность легла на правительство МО и Генштаб, которые не вполне справились с этой задачей в ходе СВО.

Вероятно, в Минобороне и Генштабе в очередной раз отошли от практики  конкретизации. Подобная конкретизация основных установок происходит регулярно от встреч В.В. Путина (дважды в год) с руководителями ОПК и высшим командным составом, до работы по укреплению внутриполитической стабильности и правопорядка в стране, т.е. ежедневной работы по решению задач по укреплению внешней и внутренней безопасности страны, которые, однако, находятся в рамках общей стратегии, подтвержденной им на расширенной коллегии МО РФ.

Вместе с тем, надо признать, что система управления ОПК и ВС мирного времени оказалась не вполне готовой к соответствующим конкретным условиям проведения СВО, а эффективного управления на уровне государства не получилось. Пришлось срочно создавать новые органы управления как ВС, так и ОПК, фактически дублирующие прежние, перераспределять обязанности и функции применительно к новым условиям развития ВПО.

Автор: А.И. Подберезкин