Тщательное изучение одной кампании, если оно не основано на хорошем знании всей военной истории, может привести к неправильным выводам[1]

Б. Лиддел Гарт

В ближайшем будущем России неизбежно предстоит смена внешнеполитической стратегии России, которая в последние два десятилетия может быть охарактеризована как постепенный переход от стратегии внешнеполитической капитуляции времен Б. Ельцина к контролируемому стратегическому отступлению В.В. Путина в первый и второй срок президентства.

Такое контролируемое отступление сменилось во втором десятилетии  году на осторожную и взвешенную активность в внешней политике, существенно ограниченную влиянием Запада (как показали военные действия против Грузии 2008 года), прежде всего, «движении на Восток и Юг»,  которое, однако, в перспективе неизбежно постепенно приведет к потере даже слабой инициативы и уступкам, рефлекторной реакции на создаваемые угрозы и вызовы извне, т.е. не эффективной внешнеполитической стратегии[2]. 

Россия даже после начала операции в Сирии и «крымской весны» в 2014 году не заявила о себе публично, как об альтернативе миру Запада, подчёркивая каждый раз, что её ответные и осторожные действия вынуждены. По сути дела, этот курс – частичная попытка компенсации глобальной политики западной коалиции политической русофобии, которая будет продолжаться США и их союзниками в будущем,  и усиливаться уже на мировой периферии, вербуя противников России (или принуждая их) среди новых акторов. Надеяться на то, что США и их союзники удовлетворяться каким-то компромиссом наивно – им нужная полная победа над Россией, её нацией, государствами и контроль над ресурсами.

Примерно то же самое наблюдается во внутренней политике страны, где антинациональные и антигосударственные силы во многом сохраняют свои позиции не только в экономике, но и в культуре, образовании, науке  и  идеологии. Происходит их очень медленное выдавливание, скорее, за счет усиления позиций некоторых патриотических сил, окрепших в ходе СВО. Основная часть правящей элиты (не сбежавшие 2-3 миллиона граждан) затаилась в ожидании провала В.В.Путина и «естественного» возвращения «всего и вся» на свои места, а именно в «комфортные» для значительной части элиты 90-е годы.

Не произошло главного ни во внешней, ни во внутренней политике страны, которая заявила о наличии «экзистенциальной угрозы», - концентрации  национальных усилий на борьбе с врагом. Нация по-прежнему разделена на ту часть, которая в той или иной степени борется на СВО, и ту, которая делает вид (или открыто сопротивляется), что даже не знает что такое СВО. Как заметил писатель Пригожин, например, среди нескольких сотен фильмов, выпускаемых за государственные деньги на телевидении и в прокат, тысяч спектаклей и передач существуют единицы, сделанные в связи с СВО. Это – свидетельство о реальном патриотизме власти, а не декларациях.

Существует реальная опасность, что если изменений в государственной стратегии - внешней и внутренней не произойдет, то выжидавшее большинство правящей элиты возьмет реванш, а страна вернется в 90-е гг. как с точки зрения фактически внешнего управления, так  и полного контроля над внутренней политикой, предполагающего окончательный отказ от системы национальных ценностей и интересов. Соотношение сил между стратегией глобализации (преимущественно интересами глобального Запада) и автаркии (преимущественно национальными интересами) медленно меняется в пользу национальных интересов и ценностей в связи с начало СВО, но этот медленный процесс может быть быстро остановлен верхушечными изменениями в правящей элите. Для тех, кто помнит, как быстро изменилась ситуация в СССР-России за 1990-1992 годы, когда сменился не только фундамент, но и все основные институты государства и общества, не является секретом, что «обратный поворот» доминирующей части правящей элиты (конформистско-выжидающей, но отнюдь не пассивной) может произойти за недели. Особенно если его готовят (а его точно готовят) на Западе.

Результат СВО на 2024 год, который выражен не только в военных действиях, но и во внутренней и внешней политике, – США и их союзникам не удалось нанести «стратегическое поражение России», но и России не удалось ни «демилитаризовать», ни «денацифицировать» Украину. России не удалось также заметно  расширить внешнеполитическую антиамериканскую и антизападную коалиции, приобрести надежных союзникуов. Скорее, наоборот, США и их союзникам удалось во многом принудить не только Китай и Индию, но и бывшие советские республики к ограничениям на отношения с Россией. Им также удалось расширить пространство враждебности России по всеми периметру границ – от милитаризации Швеции и Финляндии, стран Балтии и Польши, Молжавии и Закавказья до стран Средней Азии.

В итоге нельзя считать, что 2,5 года войны сказались, скорее, в пользу России, чем Запада, который сумел мобилизовать крупные ресурсы для войны с нашей страной. Особенно в глобальном плане, где события развивались скорее автономно, чем под внешнеполитическим влиянием России. Тем не менее, сам факт того, что Россия выдержала натиск западной коалиции, у которой в то же время начались определенные внутренние проблемы, говорит в пользу того, что такое сопротивление глобализму вполне реально. Его будущая эффективность может зависеть от стратегии, которую в конце концов выберет Россия – активного противоборства и формирования «антиимпериалистической» коалиции, либо «выжидательной активности», замедленной реакции, которая регулярно апробируется Западом в ходе СВО на примере использования тех или иных новых видов ВВСТ.

Проблема не только в том, что России не удалось, как в свое время СССР, создать глобальную антиимпериалистическую коалицию и своего рода «Социалистическое содружество», а также реальную оппозицию внутри собственно западной коалиции, но и в том, что внеутри собственной страны большинство правящей элиты готово к капитуляции. И это очень хорошо понимают за рубежом, особенно в странах-бывших союзниках СССР, которых в свое время цинично предали..

Автор: А.И. Подберезкин