>>Часть I<<

>>Часть II<<

СВО продемонстрировало в целом правоту этой мысли марксистских классиков. Надо признать, что качество национальной и военной стратегии неизбежно будет зависеть от качества правящей элиты. В случае СВО – от качества военно-политической и промышленной элиты. В том числе, оценке состояния и прогноза развития ВПО и национальной стратегии.

Эта проблема стала особенно болезненна в США и вокруг неё сконцентрировались многочисленные дискуссии последних лет. «Феномен Д. Трампа» - один их примеров такой дискуссии, выводы которой могут быть полезны России. Как пишут современные западные эксперты[1], «Что показала война? Можно выделить восемь важнейших уроков стратегического реализма:

1. Промышленный потенциал по-прежнему позволяет выигрывать войны — твиты не производят артиллерийские снаряды, а лайки не обеспечивают бесперебойность поставок.

2. Масса имеет значение — точность работает только тогда, когда её достаточно, чтобы иметь значение. Без массы даже самый изящный удар превращается в жест.

3. Мягкая сила не вечна — цивилизационный нарратив Запада больше не убедителен, как когда-то. Культура, неуверенная в своих ценностях, с трудом проецирует их за границу.

4. Кибервойна добавляет трения, а не превосходства , она скорее затуманивает суждение, чем проясняет ход битвы, и не может заменить сталь.

5. Метод «шока и трепета» не является панацеей : он может сокрушить слабых противников, но неэффективен против подготовленной обороны и решительного сопротивления.

6. Манёвр имеет свои пределы : он обещает элегантность, но часто приводит к истощению противника. То, что начинается как оперативное искусство, часто заканчивается изрытым воронками полем, застопорившимся наступлением или импровизированным захватом вражеской территории.

7. Цифровое доминирование не равнозначно территориальному контролю : хэштегами не захватить территорию, а дроны не удерживают её. Информация может формировать восприятие, но только ботинки устанавливают флаги.

8. Политическое мужество остается решающим – победа принадлежит не красноречивому или ловкому, а тому, кто способен выстоять в бурю.

В конечном итоге стратегический успех зависит не от того, кто быстрее реагирует или сильнее подстраивается под тенденции, а от скучных, непрезентабельных истин, лежащих в основе современной войны: производительности, терпения и цели.  И если бы Клаузевиц был жив сегодня, он бы обновил свои условия предоставления услуг, наблюдая при этом, как Запад теряет сигнал в мире, который он когда-то считал отлаженным»- Считают справедливао западные эксперты..

Известно, что главное в стратегии – точно сформулированная политическая цель и производные задачи, которые зависят от прогноза в наибольшей степени. Это видно по множеству примеров, в частности, примера крайне не эффективной стратегии М.Горбачева (результатом которой стало уничтожение государства) и Б. Ельцина (результатом деятельности которой стал развал другого государства), не говоря уже о значении политической воли.

Опыт генеральных штабов целого ряда государств свидетельствует, что чем скрупулезнее проделана подготовительная работа по военному планированию, тем полнее и быстрее реализовываются дальнейшие решения, вытекающие из неизбежных изменений в СО и ВПО, которые наступает в процессе реализации планов[2]. (Что совершенно не означает 100% гарантии реализации запланированного прежде. Ни одни план никогда не был целиком реализован в том виде как он планировался, свидетельствует вся история военного искусства).

И, наоборот, чем слабее подготовка аппарата и состояние научных школ, тем менее обоснованы предлагаемые решения. То же самое относится в полной мере и к государственному управлению и национальной стратегии – не только концептуально, но и с точки зрения механизмов её реализации[3].

Именно с этим столкнулся процесс подготовки и принятия решений в области социально-экономического развития и безопасности России в 90-е годы, когда опытные специалисты были распущены, школы – деградированы, а ответственность отсутствовала полностью[4].  Так, решения о вводе войск в Чечню и их реализация в декабре 1994 года были примерами абсолютного непрофессионализма и безответственности как по вине военачальников, так и субъективных и непрофессиональных решений политического руководства, прежде всего, президента Б.Ельцина и членов Совета Безопасности России[5]. Достаточно сказать, что большинство высших и старших военачальников просто отказались выполнять приказ главнокомандующего, нарушив присягу. Подготовительного периода просто не было, как не было и качественной оценки состояния ВПО в регионе. Потери не были неизбежными, а поражение противника – не было полным. Вынужденный мир 1996 года стал огромной уступкой террористам и сепаратистам, (провалом прогноза), за которым последовал неизбежный военно-политический кризис 1999–2007 годов на Северном Кавказе.

И, наоборот, оценки и прогноз состояния МО-ВПО в 2022 году В.В. Путиным вполне отражают военно-политическую адекватность (но, к сожалению, с серьезными практическими военными изъянами), стратегическую неизбежность, точность и предусмотрительность, с одной стороны, и способность оценить масштабы происходящих перемен, с другой. Решение об СВО было не только неизбежным, но и принятым в крайне жестких условиях обостряющейся ВПО в мире и в регионе. В.В.Путин взял на себя ответственность за это стратегическое решение.

Оно исходило в том числе и из стратегического прогноза развития МО-ВПО. Достаточно привести пример оценки В.В. Путина состояния МО 20 июля 2022 года: «Как бы западные и так называемые наднациональные элиты ни пытались сохранить существующий порядок вещей, наступает все-таки новая эпоха, новый этап в мировой истории, и только подлинно суверенные государства могут обеспечить высокую динамику истории»[6]. Другое дело, что собственно военное планирование исходило не из этих оценок, а носило откровенно субъективный характер, основанный на приукрашенных докладах и откровенном вранье.

Задача исследователя и аналитика в военно-политической области заключается в максимально полном и конкретном анализе и прогнозе развития ВПО и СО, который ляжет в основу будущей национальной стратегии. К сожалению, оба этих метода (дедукции и индукции анализа ВПО), как мы увидим, достаточно затратными и ресурсными, прежде всего, с точки зрения времени. Поэтому при анализе необходимо будет пытаться по возможности ограничить количество факторов формирования МО и ВПО[7], чья численность может быть фактически не ограничена[8].

Так, если говорить о количестве факторов и тенденций, формирующих современную МО, то можно с уверенностью называть их численность в сотни тысяч. Например, при анализе состояния только околоземного космического и воздушного пространства в режиме «онлайн» средства ВКО РФ постоянно мониторят состояние более 150 000 объектов. Если же говорить об анализе других ТВД и всего спектра факторов, влияющих на формирование ВПО и МО (экономических, социальных, политических, других), то речь может идти о миллионах факторах и тенденций.

Причем не только военных, военно-технических и военно-экономических. Достаточно сказать, например, что на состояние ВПО с каждым днем сильнее влияют многочисленные негосударственные организации и объединения, чья численность в мире превысила несколько сотни тысяч, а численность их членов – сотен миллионов[9]. На  ход СВО в огромной степени, например, повлияла позиция десятков государств и тысяч НКО, в том числе международных, от которых зависела международная изоляция России.

Поэтому в нашем анализе и стратегическом прогнозе последуем следующему практическому принципу: «Вы можете получить все это, но не все сразу».  Или «чтобы стать победителем, нужно беречь свое время». По словам автора работы «Книга пяти колец» японского стратега и гениального фехтовальщика XVII века Мусаси, вы должны следовать главному принципу исследования и прогноза развития МО-ВПО: «вы не должны делать ничего бесполезного», т.е. вы должны максимально сосредоточиться на решении главной задачи,  рассматривая любые свои действия в качестве шага, приближающего к его решению. Тогда и только тогда у вас будет время и энергия, чтобы заниматься тем, что сделает вас на шаг ближе к жизни вашей мечты». Нашей «главной задачей», повторю, является максимально точный анализ состояния современного сценария развития ВПО в его наиболее вероятном и конкретном варианте. Имея постоянно ввиду, что важнейшая основа любой стратегии, как справедливо писал ещё военный теоретик Е.И. Мартынов, «руководящая идея»,  т.е. цель, а её прогноз – важнейшая задача[10].

Поэтому анализ и прогноз состоит и разделен на две большие, логически взаимосвязанные, части, которые лежат в основе любого исследования. Прежде всего, рассматривались сценарии развития МО и ВПО и их конкретные варианты на основе разных экспертных оценок и метода дедукции. Делается прогноз, состоящий из сценариев и вариантов развития МО-ВПО[11]. В результате работы среди десятков сценариев МО и ВПО бы отобран и предложен в качестве наиболее вероятного конкретный вариант развития ВПО, который был назван «Усилением военно-силового противоборства» в регионах и на отдельных ТВД («Вариант № 2.2»)[12]. Он практически повторял прогноз развития сценария ВПО, сделанный мною еще в 2013 году. Суть прогноза достаточно проста – переход военно-силового противоборства с РФ и КНР в отдельные регионы и на отдельные ТВД, со стремлением сохранить контроль над эскалацией. Речь идет не только об Украине, но и Закавказье, Средней Азии, Прибалтике. Должен признаться, что единственный регион, который я упустил с 2013 года, – Финляндия и Швеция.

В этой части, рассматривается формирование ВПО в мире и в отдельных регионах с конкретных позиций, под влиянием развития СО, войн, конфликтов и многочисленных частных факторов уже другим методом – методом  индукции. Это означает, что множественные проявления в реальном состоянии вооруженного противоборства – СО, войнах и военных конфликтах – позволяют нам более точно понять реальную сущность и состояние развития конкретных сценариев и их вариантов ВПО, предложенных ранее. В данном случае, как уже говорилось выше, важны сугубо конкретные, в том числе исторические примеры влияния формирования СО на ВПО и МО, а также субъективные оценки и, особенно, разведсообществ[13].

Естественно, что акценты и сами оценки ВПО политиками периодически меняются или, как минимум, корректируются в зависимости не только от объективных условий, но и потребностей внутренней политики и иных обстоятельств, как это произошло, например, при смене администраций Д. Трампа на Дж. Байдена[14]. В том числе и в России, где периодичность редакций СНБ определена 6 лет[15], но принципиальная  смена ориентиров стратегии в настоящее время происходит быстрее.

Таким образом, подготовка и реализация ГПВ в решающей степени зависит не столько от военных и военно-технических и промышленных соображений, а также приоритетов финансовог-экономического характера, сколько от точной оценки и прогноза развития МО-ВПО и приоритетов национальной стратегии России.