Требуется изменение системы управления, переход к стратегическому пятилетнему планированию, жесткому на начальном этапе и более гибкому по мере развития рынка[1].

Академик А. Аганбегян

После ультиматума Д. Трампа и резкого роста антироссийской активности Германии, Франции и Великобритании в середине 2025 года вопрос об успехе СВО и в целом эффективности стратегии России стал особенно острым. Общее мнение Запада, которое стоит, безусловно, внимания,  наиболее точно сформулировал Фридман[2]: «Угроза Трампа нанести серьезный удар по российской экономике, если мир не будет достигнут, будет иметь ужасные последствия для Москвы. Путин потерпел бы военную и экономическую неудачу, создав кризис среди людей, которые, возможно, находятся к нему ближе всего, но не хотят погибать вместе с ним…. Трамп на этот раз не шутит насчет масштабных экономических мер, Путин окажется в гораздо худшем положении. На данный момент я не верю, что Трамп может позволить себе отступить…. США сблизились с НАТО и отправляют оружие на Украину совместно с Германией, которая также разместила танки ближе к границе с Россией. Загадка заключается в том, сможет ли Путин политически пережить свои постоянные просчеты»[3].

Сомнение относительно эффективности стратегии России, как видно, налицо. Понимание современной российской стратегии и её ошибки носит принципиальный характер, который невозможно понять без осознания её политической эволюции в предшествующий период правления правящей элиты М. Горбачева - Б. Ельцина и В.Путина в части, прежде всего,  общей политики страны, по отношению к роли России в мире, значения военной силы и, как следствие, отношению в стране к ВС и ОПК страны. В конечном счете – к политике и стратегии правящей элиты. Прежде всего, - стратегическому целеполаганию.

Общее замечание, без которого в анализе не обойтись. Как известно, в основе политики и стратегии лежат интересы, которые могут быть самыми разными - геополитическими, национальными, классовыми, групповыми, наконец, личными. Они, в свою очередь, делятся на политические, экономические, технические и пр. Эти интересы носят преимущественно объективный характер, но их субъективное осознание той или иной личностью (группы) превращает те или иные объективные интересы в субъективные цели и задачи.

Приоритетность таких интересов и задач также является субъективным процессом, который представляет собой очень сложное и противоречивое явление. Таким образом, целеполагание в стратегии страны является результатом субъективного осознания теми нли иными представителями правящей элиты интересов, которые эта элита считает приоритетными. Так, ведущий представитель либеральной элиты 90-х годов А.Чубайс считал, например, что его главной идеологической и политической задачей является приватизация государственной собственности, которая не имела ничего общего с эффективностью экономики.

С конца 80-х годов А.Н. Яковлев и М.С. Горбачев сознательно и настойчиво формировали в элите СССР  отношение к безопасности (военной, политической, экономической) как к второстепенной задаче. Это отношение во внешней политике нашло свое отражение в политике уступок и компромиссов, которые привели к развалу ОВД, СЭВ и СССР. Но инерция этого отношения ещё больше усугубилась в годы правления российских либералов. Пренебрежение к вопросам безопасности в советско-российской политике, сложившееся при политико-идеологическом господстве либералов А.Н. Яковлева - Е.Т.Гайдара, оставило тяжелое (даже катастрофическое) наследство, которое с трудом преодолевается и сегодня в конкретных областях деятельности государства, например, в способах финансирования ОПК и в целом  СВО, но, прежде всего, в стратегическом планировании и целеполагании. Вновь актуальны стали слова Никколо Макиавели, который предупреждал: «Все ремесла, учрежденные в гражданском обществе ради общего блага людей, все установления, созданные в нем, …оказались бы тщетны, если бы не находились в готовности средств их защиты, которые, когда они хорошо устроены, поддерживают гражданские учреждения, даже если они устроены дурно». И наоборот, учреждения хорошие, но лишенные военной поддержки, приходят в расстройство совершенно так же, как покои роскошного дворца»[4].

В.Путин пытается изменить постепенно это отношение, преодолев, прежде всего, хаос, оставленный в государстве Б.Ельциным и его сторонниками. Но, не воссоздав эффективной системы управления государством, которая должна основываться на фундаментальной политико-идеологической основе, а не только администрировании. Такая задача постепенно стала формулироваться только в самые последние годы в виде сохранении стабильности и внутриполитического равновесия.. Как признается в авторитетном американском издании, за 30 лет «Президент России Владимир Путин добился жуткого спокойствия в стране. Вскоре после вступления в должность в 2000 году он связал некогда независимых олигархов с государством, одновременно умиротворяя растущий средний класс повышением уровня жизни и улучшением материального благополучия. Постепенно из обрывков российского прошлого он собрал правящую идеологию, достаточно националистическую, чтобы внушать гордость, но не настолько, чтобы сеять раздор. В результате, после четверти века у власти, Путин привел Россию к точке равновесия. Российская жизнь теперь может быть успокаивающе предсказуемой, даже если она порой требует адаптации. Хаос поглощает Ближний Восток… , а Европа переживает свою худшую войну с 1945 года. Но Путин дал россиянам подарок, которого они больше всего ждали: стабильность»[5]. 

Эта достигнутая стабильность во многом компенсировала серьезные недостатки управления, но так и не смогла сделать его эффективным. Эта достигнутая стабильность В.В.Путиным имела другой своей стороной не способность долгое время адекватно сформулировать национальные интересы, что привело к потере стратегических целей развития и не способности реальных механизмов  их достижения в важнейших областях политики, финансов и экономики, но особенно в вопросах безопасности, где (в итоге) состояние России «уровня 2025 года» стало объективно хуже, чем в начале 90-х годов потому, что начатые в те годы тенденции в МО и ВПО, как следствие политики Запада,  получили свое дальнейшее негативное развитие, а противодействие им было очевидно слабее, чем должно было бы быть – ресурсов России в последние 30 лет было уже явно недостаточно, чтобы исправить катастрофу 90-х годов.

Постепенно Россия теряла свои позиции в области безопасности на всем постсоветском пространстве, на севере Европы, в Закавказье, Средней Азии и на ближнем и Среднем Востоке. Признание этого произошло фактически в речи на конференции по безопасности в Мюнхене в феврале 2007 года. Последовали многочисленные политико-дипломатические попытки остановить этот опасный для России процесс. Война 2008 года и СВО стали попытками исправить эти опасные тенденции, но объективные возможности России оказались намного слабее. Негативные тенденции и ослабление позиции России продолжилось. Во многом благодаря пассивности внешней политики и игнорированию нарастающих проблем в области безопасности.