>> Часть II<<

Надо признать, что по вине правящей советско-российской элиты в приоритетах нации и государства военное дело было откровенно и субъективно проигнорировано, как минимум, 20 лет. Высший политический уровень опять же субъективно «отодвинул вопросы безопасности» на второй и даже третий план в первые десятилетия президентства В.В.Путина, что неизбежно требует сегодня «по-нарастающей» даже в условиях СВО, более определенного и жесткого политико-идеологического насилия в экономике и идеологии, отказа от доминирования прежнего «рыночного» отношения в государственном управлении. Кроме того, смена руководителей и попытка сформировать кадровый резерв взамен представителей коррумпированной и недееспособной правящей элиты стало насущным требованием. Это находит свое отражение в общественном мнении в регулярных требованиях о создании ГКО, введении военного положения, мобилизации и т.д. Во многом, совершенно справедливых и оправданных из-за плохого качества управления, недофинансирования, бюрократии и пр. недооценок значения и роли военной силы для государства.

Эти изменения объективно и неизбежно необходимы в целях оптимизации стратегического планирования в стране. Именно с преимущественно глубоко ошибочных субъективных оценок состояния МО-ВПО правящей элитой СССР-России (в том числе, как показала практика,  характера СВО), и стратегических прогнозов последних десятилетий начинался масштабный процесс подготовки ошибочной Системы исходных данных (СИД ВП) для будущей внешней и военной политики страны и ее стратегии, включая, естественно, военное строительство. Точнее – отсутствия сколько-нибудь продуманных оценок и прогнозов, более того, отрицания их необходимости. Надо признать, что многочисленные ошибки до СВО стали результатом именно таких оценок. Так, в корне неверно была спрогнозирована позиция США и европейских государств, длительность военных действий и необходимых запасов ВВСТ и боеприпасов, возможности ОПК и пр.

Детали этого процесса на всех этапах подробно описывать трудно,  но в общем виде его можно охарактеризовать как необходимое адекватное движение в направлении максимально точной и объективной оценки состояния МО-ВПО в мире,  стратегий противников и союзников,  и необходимых усилий России в целях обеспечения своей безопасности, которое развивалось последовательно, по мере роста адекватности восприятия международных реалий у российской правящей элиты.  Которое, к сожалению, происходило медленно[1].

В этом процессе сыграли важную роль, например, события после нападения Грузии на Южную Осетию и миротворцев в августе 2008 года, разгром Ливии, перевороты на Украине, наконец, откровенная экспансия и агрессия Запада после переворота в Киеве. На всех этапах страны Запада откровенно проводили силовую информационную и финансово-экономическую политику, пытались системно обрушить сложившийся после Потсдама и многочисленных советско-российских уступок миропорядок. Этот процесс осознания объективных реалий в интересах повышения эффективности внешней политики России продвигался неравномерно и отнюдь не завершился к настоящему времени – новые реалии требуют своего нового осмысления.

Поэтому оценка и переоценка современного и будущего состояния МО и ВПО должна проходить оперативно и постоянно (что в действительности в самом общем виде политически происходит в ходе регулярных публичных выступлений В.В.Путина и С.В. Лаврова). В частности, на совещании с руководством ВС и ОПК 11 июня 2025 года по поводу будущих программ вооружений, например, В.В.Путин сформулировал эту мысль предельно ясно: «Сегодня же наша задача – сформировать новую долгосрочную программу по всему комплексу систем и образцов вооружений, в том числе и прежде всего, конечно, перспективных. Максимально использовать для этого опыт специальной военной операции, различных региональных конфликтов. И конечно, важно учесть глобальные тенденции развития военных технологий»[2].  Примечательно, что в конце того же месяца 2025 года В.В.Путин уже прокомментировал, уточнив, что Россия будет сдерживать рост военных расходов, которые достигли  6,3% ВВП[3], т.е.  будет стремиться сократить издержки на обеспечение военной безопасности (подч. А.П.)[4]. Вопрос о том, каким образом могут быть сокращены эти издержки, когда требования по их увеличению нарастают, остается открытым.

Надо отметить, что точность оценки ВПО в этом смысле приобретает особое значение. Логика наращивания военных потенциалов откровенно присутствует в политических элитах других стран. Так,  переоценка Д. Трампом состояния МО и ВПО в мире, состоявшаяся уже в начале его второго президентского срока в январе-феврале 2025 года, его представления о будущей системе безопасности и стратегический прогноз (пока что окончательно нормативно не закрепленные в СНБ)  стали основой для внешней и  военной политики, а также планов военного строительства США на ближнесрочную и долгосрочную перспективу, в частности, военного бюджета на 2026 финансовый год (где предусматривался рост более, чем на 10%), приоритеты которого –  «сдерживание Китая», ускорение военных НИОКР, подготовка системы ПРО «Золотой купол», военно-космические программы, ИИ и РЭБ, а также ускорение развития военной промышленности – стали прямым следствием переоценки приоритетов национальной безопасности и перспектив развития МО-ВПО в мире[5]. Исключительно важная роль стала принадлежать системам боевого управления, связи и разведки, особенно космической. Как признают американские эксперты, опыт СВО показал, что «В оборонном и разведывательном сообществах США всё более чётко прослеживается одна идея: способность наблюдать, обнаруживать изменения и реагировать на них в режиме реального времени критически важна для выполнения задач. Фраза «со скоростью конфликта» приобрела глубокий смысл, и такие компании, как BlackSky, обеспечивают такую скорость… , которая помогает принимать решения вплоть до самых дальних рубежей линии фронта»[6].

В этой связи возникает исключительная по своей важности задача – точный стратегический прогноз развития ВПО. Прежде всего, с учетом опыта и потребностей ВС и ОПК страны.  Абсолютно точный стратегический прогноз развития всей системы МО-ВПО вряд ли возможен. Прежде всего, из-за того, что количество факторов, влияющих на формирование этой системы, трудно поддается даже перечислению (в некоторых случаях достигает десятков тысяч), а их динамика требует моментальной корректировки, что возможно только в том случае, если для этих целей выделены огромные ресурсы – информации, экспертов, вычислительной техники. Во всяком случае, на сегодняшний день такие успешные попытки прогнозов в военно-политической области не известны. Известные попытки «макропрогнозов» в области экономики и финансов также достаточно неточны, хотя со временем их надежность возрастает.