Способность к адекватному и точному анализу реальной действительности, а тем более прогнозу МО – крайне редкое качество, которое появляется у представителя элиты в результате профессиональной и длительной работы, а также целому набору личных качеств, включая таких редких как способность к аналитической работе. Это неизбежно ведет к тому, что в своей массе правящая элита должна либо опираться на простые идеологемы типа «Коммунизм – светлое будущее всего человечества», либо доверять тем своим представителям, которые отвечают за это направление и являются частью политико-идеологической системы общества и государства, т.е. подчиняться некой иерархии и дисциплине.

Сказанное предполагает, что значительная часть правящей элиты, не будучи профессионально подготовленной. Должна делегировать свое право и доверие профессионалам, а те – политическому руководству, которое должно быть, как минимум, не менее профессионально. Получается «пирамида», во главе которой находится очень узкий круг людей, фактически обладающий абсолютным правом выносить свой окончательный вердикт относительно состояния МО–ВПО и прогноза их развития.

Нередко эти люди оказываются неподготовленными и как показывает пример с М. Горбачевым – Э. Шеварднадзе – А. Яковлевым могут радикально ошибаться даже вопреки воле экспертов.

В этой связи возникает вопрос о том, какой видят на Западе международную обстановку (МО), военно-политическую обстановку (ВПО) и военно-стратегическую обстановку (СО) в будущем в действительности и какой хотят, чтобы их видели в России, прежде всего, конечно, в правящей элите страны?

Приходится признать, что к началу XXI века в США пришли к выводу, что Россия перестала быть для них серьезным потенциальным стратегическим противником, превратившись в лучшем случае в региональную державу, а потому, в глобальной сетецентрической войне США за сохранение мирового лидерства ей и отводится соответствующая роль. Одним из следствий такой переоценки стал отказ от массированной и глобальной дезинформации политической элиты России, которая потеряла свою практическую значимость, а, значит, особую секретность и масштабность. Вот почему в отношении российской элиты с конца 90-х годов стали звучать не только трезвые, но и даже пренебрежительные оценки, лишенные в том числе необходимости массированной дезинформации. Такой потребности к началу XXI века уже просто не было.

Именно поэтому оценки США в отношении России и ВПО – СО стали более откровенными и даже циничными. Так, главной политической целью США в отношении России в будущем объявлялось постепенное уменьшение влияния России и последующий развал страны и раздел ее ресурсов, а в качестве программы – минимум на ближнесрочную перспективу – недопущение интеграции. Новая СО и ее функциональное предназначение, согласно документам планирования Пентагона и Госдепартамента США, заключается в недопущении появления на постсоветском пространстве государства, аналогичному СССР в послевоенные годы[2]. Это и есть «программа минимум» США по отношению к России на среднесрочную перспективу. Естественно, что «программа-максимум» – развал страны, – пока официально не декларируется, хотя психологическая подготовка российской элиты к такому заявлению уже начата. Не случайно, звучат «частные» и «личные» мнения о необходимости раздела природных ресурсов России.

В этой связи важно попытаться оценить адекватность правящей на Западе элиты и принимаемых ею решений. На этот счет существует немало точек зрения, представляющих собой широкий «разброс» оценок – от крайне негативных, даже уничтожающих, до восторженных. В частности, по стратегии Запада по отношению к региональным конфликтам в Африке и на Большом Ближнем Востоке, России и войне на Украине. Так, исследователь из МГИМО(У) А. Сушенцов неоднократно писал, например, о неспособности правящей элиты США адекватно оценить региональные кризисы, нередко СМИ, критикующие по разным поводам руководство США и других западных стран, также пытаются объяснить региональные войны «провалом» стратегии США и НАТО.

На мой взгляд, это не соответствует действительности. Мой собственный опыт и информация свидетельствуют о другом, а именно: в таких странах, как США, Великобритания, Израиль у власти находится прекрасно подготовленная профессионально, преданная национальным интересам и очень опытная элита. Кроме того, в отличие, например, от России, у этой элиты существует ясно разработанная стратегия. Если говорить, например, от России, у этой элиты существует ясно разработанная стратегия. Если говорить, например, о России и Украине, то эта стратегия – последовательная, тщательно оформленная, обязательная к исполнению для всех органов власти не зависимо от того, какая партия находится в Белом доме или конгрессе – имеет еще и долгосрочный характер, который отчетливо просматривается в последние 25–30 лет.

Наконец, правящие элиты западных государств «защищены от дураков» и случайных людей типа М. Горбачева, Б. Ельцина и др., оказавшихся у власти, тщательно продуманной и реализуемой стратегией кадрового отбора. Она хорошо видна, например, на кадровом составе нескольких администраций воспитанном еще Г. Киссинджером.

Таким образом, существующая и складывающаяся для Российской Федерации в будущем стратегическая обстановка крайне неблагоприятно влияет на обеспечение военной безопасности»[3]. Неизбежно прогнозируешь дальнейшее продвижение идей дезинтеграции. Но теперь уже России и ее геополитического пространства, что постепенно внедряется (как крайняя необходимость) в сознание либеральной части правящей элиты России.

В этих условиях долгосрочный прогноз возможных реальных сценариев развития стратегической обстановки (СО) и их виртуальных клонов – исключительно важное исследование, имеющее трудно переоцениваемое значение для безопасности государств и наций. Но не менее важно и то, как этот анализ будет восприниматься элитой. От того, как точен будет этот прогноз  и насколько адекватно он будет восприниматься, зависит в конечном счете само будущее государства и нации, а в условиях XXI века, – всей локальной российской цивилизации. Мы нередко встречали в истории самый замечательный анализ, а иногда и самый точный прогноз, но крайне редко сталкивались с адекватностью их восприятия правящей элитой, предусмотрительностью и способностью понять их последствия. До сего дня, например, идут споры относительно того, могло ли царское правительство избежать вступления России в Первую мировую войну, не только остановившую быстрый социально-экономический, научный и культурный прогресс России, но и приведшую ее к катастрофе, хотя для экспертов и была очевидна катастрофичность этого решения.

Иногда удивляешься, насколько эксперты могут точно предсказать (или спрогнозировать?) необходимые для правительства какого-то конкретного действия. И насколько субъективная реакция правящей элиты неадекватна к восприятию этих рекомендаций. Так, в 2014 году стало окончательно очевидно, что важнейшими приоритетом национальной стратегии должно быть опережающее развитие науки, наукоемких технологий и образования, а по большому счету – национальная мобилизация. В том числе и с точки зрения обеспечения военной безопасности, хотя писалось и говорилось об этом не раз. В том числе и автором этих строк, которому удалось подготовить для первого послания президента РФ две главы, посвященные приоритету развития науки и образования еще первом послании Президента ФС в 1994 году, а позже сделать серию публикаций на эту тему[4]. К сожалению, реакция правящей элиты была минимальна и абсолютно неадекватна не только в 1994, но и через 20 лет.

100 лет назад В.И. Вернадский писал примерно в такой же сложной ситуации, в какой сегодня оказалась Россия, что «После войны 1914–1915 гг. мы должны привести в известность и в учет естественные производительные силы нашей страны, т.е. первым делом должны найти средства для широкой организации научных исследований нашей природы и для создания сети хорошо обставленных исследовательских лабораторий, музеев и институтов, которые дадут опору росту нашей творческой силы... Это не менее необходимо, чем улучшение условий нашей гражданской и политической жизни...»[5].

Как известно, реакция правящей элиты, как правило, редко бывает адекватной объективным потребностям нации и общества, что неизбежно наводит на мысль, что субъективные факторы в политике, оценке ВПО и СО, играют решающее значение. К сожалению, этот мудрый совет В.И. Вернадского так и не был воспринят. Россия оказалась сначала втянутой в Мировую, а затем и гражданскую войну, которые отбросили ее в развитии на десятилетия назад. Примечательно, что возвращение к опережающим темпам социально-экономического и научно-технического развития произошло в 30-е годы XX века во многом благодаря субъективной оценки того же И. Сталина и части его окружения именно в отношении существовавшей тогда стратегической обстановки вокруг СССР. Эта оценка потребовала рывка в технологическом и экономическом развитии, который, в конечном счете, и создал основу для будущей безопасности СССР.

Примечательно и то, что противники И. Сталина – как «справа», так и «слева» – не считали СО угрожающей, а меры, требуемые для обеспечения безопасности в области науки и экономики, – чрезвычайными. Споры о необходимости коллективизации и индустриализации, таким образом, вытекали из разных субъективных оценок СО. Примечательно, что оценка правящей элитой России СО во втором десятилетии XXI века также существенно отличается, что проявляется порой в совершенно различных политических решениях, но ни одна из этих оценок СО не является консолидированным мнением элиты, требующим мобилизации национальных ресурсов.

Исходя из различий в оценках СО, можно выделить, как минимум, три главных подхода, отличающихся как по существу оценки, так и по репрезентативности элиты.

Первый, либеральный подход, в соответствии с которым СО по-прежнему не является угрожающей для России, а ее смягчение является целиком следствием изменения курса России и лично В. Путина. Можно оценить приверженцев этого подхода в элите и обществе как долю в 20–25%, учитывая в т.ч. их личные интересы.

Второй, государственнический подход, предполагает, что СО обостряется, но явной угрозы России нет и в ближайшие годы не будет. Этот подход предполагает постепенное естественное «смягчение» противоречий и обострения СО. Сторонниками этого подхода является большинство правящей элиты (не менее 50%) и общества.

Наконец, третий подход в оценке СО, которого придерживается меньшинство правящей элиты и общество (5% и 15% соответственно). Эта оценка говорит в пользу нарастания внешней угрозы, более того, что фактически такая война против России уже начата.

Понятно, что разница в оценках СО элитой существует всегда. Можно привести в этой связи и аналогию с субъективными оценками СО в Советской правящей элите в 80-е годы, которая определенно разделилась на два лагеря. В первом лагере остались те, кого позже будут называть «консерваторами» и «ортодоксами», кто внешне придерживался строгих марксистских догм, но в действительности справедливо полагал, что против «социализма» (стран-участниц ОВД) проводится прежняя политика «холодной войны» на уничтожение.

Вместе с теми в правящей элите СССР вырастала и команда «реформаторов», которая совершенно по-иному оценивала СО в начале 80-х годов. Эта команда использовала для обоснования своих оценок СО разные идеи, концепции и идеологемы – от концепции «общечеловеческих» ценностей и глобальных проблем до идей политической и экономической конвергенции.

Современный опыт России показывает, что проблема не в том, что даже на уровне анализа современной ВПО и СО в правящей элите встречаются не просто различные, но и прямо противоположные оценки, которые в будущем еще более будут различаться. Проблема в необходимости выработке единой стратегии поведения в той или иной СО, масштабах ответных мер, т.е. в стратегическом планировании. Как показывает опыт СССР и России, вытекающие из таких неверных оценок, носят и неизбежно, будут носить катастрофический характер. Субъективизм в оценке СО, наверное неизбежен, но он имеет катастрофические последствия если становится неадекватной государственной политикой, а именно этого мы еще только учимся избегать.

Таким образом у задачи анализа и прогноза современной СО есть одно непреодолимое препятствие: множество субъективных факторов и переменных, которые субъективно (сознательно и подсознательно) трактуются по-разному. Это превращает прогноз развития сценариев стратегической обстановки (СО) и возможного характера будущих войн и военных конфликтов объективно в наиболее трудный предмет из всех возможных областей долгосрочного прогнозирования и стратегического планирования в силу следующих обстоятельств.

Автор: А.И. Подберёзкин, доктор исторических наук, профессор МГИМО(У), директор Центра Военно-политических исследований