Неравномерность экономического и политического развития есть безусловный закон капитализма[1].

В.И. Ленин

Россия должна была раньше готовиться к боевым действиям[2]

В. Путин

Соотношение сил – исходная точка любого политического анализа, но, прежде всего, анализа международной политики. Прогноз такого соотношения сил, в особенности в стратегической перспективе, является безусловным этапом в таком анализе. Особенно, если речь идет о соотношении политических, военных и экономических сил. Примечательно, что в той же статье В.И. Ленин сделал такой прогноз, который на сегодняшний день выглядит вполне актуально: «По сравнению с Соединенными Штатами, Европа в целом означает экономический застой»[3].

Стратегический прогноз, как известно, имеет огромное значение для планирования внешней политики и стратегии, хотя в России либеральная элита сознательно препятствовала развитию этого процесса, а сегодня игнорирует в меру сил его практическое применение в политике и экономике[4]. Ошибка в стратегическом прогнозе на «несколько градусов» может привести к трагедиям, а если такая ошибка сделана на уровне выбора неправильного вектора (как в 80-е и 90-е гг.), то она неизбежно приведет к катастрофе.

Так и произошло к ошибкам в СССР и России, к сожалению, во многом не исправленным и в последующие годы. Это привело к нарастающему отставанию в развитии страны, а позже – принципиальным ошибкам в стратегическом планировании в первом десятилетии нового века, последствия которых сказываются до настоящего времени в экономике и социально-экономической области, но особенно в области военной политики, где ошибки руководителей Минобороны крайне болезненно сказались на стране. Пример СВО – показателен. В феврале 2024 года Путин, в частности, пожалел о запоздалом выборе времени начала СВО, которое надо было сделать в 2014 году. Аналогичное мнение он высказал вновь в ходе прямой линии, состоявшейся 19 декабря 2024 года.

Именно поэтому в настоящее время принципиально важно не ошибиться в прогнозе будущего развития человечества, прежде всего, новых центров силы и локальных человеческих цивилизаций (ЛЧЦ)[5], соотношение сил между которыми будет предопределять состояние МО-ВПО во всем мире. Современная локальная человеческая цивилизация – конкретная часть общества, проживающего на определенной территории в современный период, объединенные общей культурой, системой ценностей, историей и видением общего будущего[6]. Примечательно, что существуют некоторые общие признаки, по которым можно говорить о ЛЧЦ в нынешний и будущий периоды развития человечества. Например, - численность населения, которая для ЛЧЦ удивительно соразмерна:

- Китай – 1400 млн. человек;

- Индия – 1430 млн. человек;

- Исламские государства и ЛЧЦ – 1400 млн. человек;

- страны Африки – 1400 млн. человек:

- страны условного «Запада» - более 1000 млн. чел.

К ним приближаются «Океаническая «ЛЧЦ»  (Индонезия и др. страны), «Латиноамериканская» (Бразилия и др. страны Л. Америки)  и ряд других.

Кроме численности населения эти ЛЧЦ объединяет геополитика, история, крупные природные ресурсы, а также, как правило, высокий уровень развития экономики и общие интересы безопасности.

Россия вполне соответствует понятию ЛЧЦ указанным критериям: за исключением численности населения (которое могло бы быть значительно больше, если бы не попытки уничтожить нашу страну в ХХ веке), её основные показатели – территория, масштабы ресурсов, история, духовное и культурное наследие, уровень науки и образования вполне соответствуют критериям самостоятельной ЛЧЦ.  Из этого вытекает неизбежно главная задача – развитие качества и количества национального человеческого капитала (НЧК). Именно этот критерий стал основным в оценке мощи государств и их влияния в мире в «переходный период», когда автаркия и её принципы и методы вытесняют глобализацию..

Эта задача в принципе сформулирована в качестве важнейшего приоритета в Стратегии национальной безопасности страны, утвержденной президентом 2 июля 2021 года, но очевидно, что механизм её реализации еще недостаточно эффективен. Требуется максимальная мобилизация всех ресурсов для того, чтобы количество и качество человеческого капитала изменилось на порядок, т.е. в 10 раз[7]. Именно качество человеческого капитала, точнее – высокие параметры каждой отдельной личности – в совокупности дадут нации новую мощь и влияние. Надо понимать, что сумма потенциалов каждой отдельной личности даёт общий высокий уровень НЧК, естественно, что при быстром увеличении количества таких личностей. Это обеспечивается уровнем развития национальных институтов образования, науки, культуры, здравоохранения и, конечно, уровнем дохода. Любые инвестиции в эти области не будут чрезмерными, особенно при недофинансировании, которое было характерно для последних десятилетий.

В этом случае Россия с полным основанием может претендовать на то, чтобы по всем критериям соответствовать понятию «Локальная человеческая цивилизация», которое в настоящее время применимо к ней относительно условно. Она потеряла территории, население, науку и образование, свои международные позиции, геополитическое положение и даже собственный рынок, которые надо быстро возвращать пока новая мировая реальность, которая будет сформирована в силовом противоборстве ЛЧЦ, не вынесет нашу страну на периферию.

Темпы развития страны и НЧК России, таким образом, определят её будущее место в мире, но, прежде всего, в Евразии, где она будет вынуждена непосредственно конкурировать с ведущими ЛЧЦ – исламской, китайской, индийской и западной. Очевидно, что при усилении значения автаркии и в целом самодостаточности во всех областях, это будет определяться, прежде всего, на качеством и количеством НЧК. Именно этот критерий, а не ВВП и пр. критерии и показатели станут решающими в мире в ближайшее десятилетие. Это объясняется тем, что все показатели государственной мощи - уровень развития технологий и масштабы ВВП, финансы и т.д. - станут на 95% производными от НЧК, также как и способность государств обеспечить свою безопасность. СВО, в частности, продемонстрировала решающую роль в вооруженной борьбе человека, его профессионализма и мотивации.

Очевидно, что полагаться в вопросах безопасности на международные институты и сотрудничество практически невозможно – только та страна, в которой НЧК будет выше, в конечном итоге станет победителем и будет определять нормы и правила поведения после «переходного периода».

Представляется, что будущее мироустройство и миропорядок будут во многом (если ни в главном) определяться именно соотношением сил между НЧК ведущих ЛЧЦ и их возможными коалициями (причем, коалициями в последнюю очередь). Прежде всего, в Евразии, где соседствуют непосредственно все главные ЛЧЦ.   В этом смысле вопрос евразийской безопасности во многом отражает состояние вопроса мировой безопасности, но, главное, является производным от уровня развития НЧК той или иной локальной цивилизации и центра силы..

Очевидно, что мир вступил в неустойчивый и крайний опасный «переходный период», между социальными слоями, государствами и группами государств, которые случались уже в истории человечества и, которые неизбежно ведут к слому прежних, институтов, норм и правил в отношениях между субъектами МО[8].  Но, прежде всего, этот «переходный период» будет периодом выстраивания отношений и противоборства между ЛЧЦ, в частности,  США, Китаем (чуть позже, неизбежно Индией), исламом и Россией. Именно отношения между ними в Евразии, определяемыми в решающей степени качеством и мощностью НЧК этих цивилизаций и центров силы, станут главным условием того или иного развития миропорядка и, соответственно, стратегического прогноза.

Они характеризуются сменами основных экономических и производственных укладов, отношений между большинством участников международных отношений, т.е. радикально влияют на систему МО и ВПО. Такие периоды в истории человечества наступали при крахе Римской империи, Византийской империи, религиозных войнах, за которыми, как правило, стояли экономические интересы. Последним таким периодом была Первая мировая и Вторая мировая война, в результате которого было установлено фактическое господство двух систем – капиталистической и коммунистической, просуществовавшей до начала 90-х годов прошлого века.

Нынешний период, который начался с конца прошлого века, означает кризис глобализма, как экономики и политической системы западной ЛЧЦ, и нарождение новых центров силы и, как следствие, формирование новой МО и ВПО в мире. Этот период означает слом прежних институтов, норм и правил, что неизбежно ведёт к хаотизации и непредсказуемости, а, значит, вытеснению норм и правил силовыми инструментами регулирования отношений между субъектами и отдельными акторами.

Этот объективный процесс встречает, с одной стороны, настойчивое сопротивление сил, которые контролировали прежний миропорядок, а, с другой, не менее настойчивые усилия новых центров силы выстроить новые, более справедливые, правила взаимоотношений. Первые – сторонники глобализации, а вторые – автаркии, опирающиеся преимущественно на национальные интересы и ценности, которые усиливают значение НЧК.

Исходной точкой анализа развития будущего миропорядка, наступающего в третьем десятилетии, становится стратегический прогноз развития человечества и перспектив развития его отдельных локальных человеческих цивилизаций (ЛЧЦ)[9], центров силы и государств. Этот же прогноз впоследствии если и не ложится в основу стратегии нации и стратегического планирования (СС) государств и их коалиций, как минимум, на среднесрочную перспективу 10–15 лет (а в идеале на 20–30 лет), то, – так или иначе, – учитывается в долгосрочных прогнозах.

Таким образом, в условиях объективного нарастания процессов хаотизации МО,  а также стремительного увеличения роста НЧК , растет значение субъективного фактора – точного долгосрочного прогноза, который становится абсолютно необходим в экономике и военной политике потому, что многие программы и проекты рассчитаны на разработку, испытания и реализацию на 20–30 лет, но еще и далее остаются важной частью политики и ресурсов нации и государства. Так, строительство крупных инфраструктурных объектов (ГЭС, ТЭЦ, АЭС, железных и автомобильных дорог, аэропортов и пр.) занимает иногда более 10–15 лет, а потребность в них остается еще на более длительную перспективу. Принятие решений о создании и производстве ВВСТ, как правило, также имеет горизонты планирования в десятки лет: многие типы и системы вооружений, используемые сегодня на СВО, создавались в 50-е и 60-е годы прошлого столетия, а разрабатываемые в настоящее время, - буду находиться на вооружении до конца столетия. В таких прогнозах необходимо акцентировать внимание на значении будущего НЧК государств для безопасности и развития страны, прежде всего, с точки зрения развития демографических ресурсов, науки, образования, здравоохранения, культуры и духовности.

Но наиболее значимые и имеющие долгосрочные последствия субъективные решения находятся в области политики и идеологии. Именно они ложатся в основу политического курса и национальной стратегии и прогноза как бы те ни назывались[10]. Для России, которая только недавно вступила в период выхода из колониальной зависимости, возвращения суверенитета и национальной идентичности, такие политико-идеологические решения имеют исключительно приоритетное значение.   Не случайно В.В. Путин сразу же после инаугурации 7 мая 2024 года принял важнейшие указы, ориентированные на долгосрочную перспективу для нации, а не только государства. Если говорить, например, об указе №314 от 8 мая «Об утверждении Основ политики РФ в области исторического просвещения», то срок его действия вообще не указан, а если говорить об указе «О национальных целях развития», то сразу после инаугурации Владимира Путина Кремль опубликовал новый «майский указ», – третью итерацию такого стратегического документа (первая появилась в 2018 году, вторая – летом 2020 года, в разгар пандемии).

Цели установлены на период до 2030 года (как и в предыдущей версии указа; в самой первой фигурировал 2024 год) и «на перспективу до 2036 года». Иными словами, с политико-идеологической точки зрения В.В.Путин стал ещё только закладывать долгосрочные основы в самые уязвимые области нашей идеологии – культуру, образование, формирование человеческого капитала.

При этом, временной горизонт обозначаемых целей последовательно удлиняется с каждой итерацией. Основные демографические цели нового указа – повышение суммарного коэффициента рождаемости (СКР) до 1,6 к 2030 году и до 1,8 к 2036 году; увеличение ожидаемой продолжительности жизни до 78 лет к 2030 году (эта цель фигурировала в прежней версии и сохранилась) и до 81 года к 2036 году (новый ориентир).

При этом, очень важно соотносить национальные цели развития и безопасности России  с мировыми тенденциями. Стратегический прогноз развития России должен быть не только во многом прогнозом развития НЧК, как решающего фактора развития, но и соотноситься с мировыми тенденциями. Примечательно, что в это же самое время в журнале «Форин Аффеарс» появилась статья[11], где прогнозировалось, что «В ближайшие десятилетия Восточная Азия испытает, возможно, самый драматический демографический сдвиг в современном мире. Все основные государства региона – Китай, Япония, Южная Корея и Тайвань – вот-вот вступят в эпоху депопуляции, в ходе которой они резко постареют и потеряют миллионы людей, а с 2020 по 2050 год население Китая и Японии сократится на восемь процентов и 18% соответственно, а до конца века почти в 2 раза».

«Население США, – говорилось в статье, напротив, вырастет на 12%. Люди – человеческая численность и потенциал, который они воплощают – необходимы для государственной власти. При прочих равных условиях страны с большим количеством населения имеют больше рабочих, более крупную экономику и больший резерв потенциальных солдат. В результате развивающимся странам гораздо легче увеличивать свою власть и расширять влияние за рубежом. Те, кто сокращается, напротив, изо всех сил пытаются сохранить свое влияние»[12].

Автор: А.И. Подберезкин