Боевые столкновения априорно признаются ничтожными по своим результатам. Такую идеологию нельзя не признать гибельной[1]

А. Свечин, военный теоретик

Развитие ВПО в мире в 2022–2023 году стало проходить точку бифуркации, которая характеризуется переходом от преимущественно силовых средств и способов ведения войны к военным. Напомню, что точка бифуркации — критический момент развития системы (в данном случае ВПО), которого она достигает под воздействием различных флуктуаций, усиливающих состояние ее неравновесности. Так как в точке бифуркации принципиально невозможно предсказать, в какое состояние перейдёт система, то возникает высокая степень неопределённости, которая в военной области ведёт к повышению рисков до крайних пределов. Именно это происходило в 2022–2023 годах, причём не только в зоне СВО и в целом в Европе, но и в других регионах — Юго-Восточной Азии, Африке, Средней Азии[2]. Весь период наблюдалось нарастание военного противоборства, превратившееся в эскалацию, с привлечением всё новых сил и средств.

Таким образом, главным последствием развития СО в 2022– 2023 годах стало, во-первых, резкое увеличение военно-силового противоборства и, во-вторых, непредсказуемость в отношениях противостоящих субъектов ВПО и их коалиций.

В-третьих, резко увеличивается значение влияния субъективных и случайных факторов, формирующих ВПО и СО. Случайность подталкивает то, что остаётся от прежней системы, на новый путь развития, а после того как путь (один из многих возможных) выбран, вновь вступает в силу детерминизм — и так до следующей точки бифуркации[3]. Детерминизм в процессах формирования ВПО и СО в 2023 году не наступил. Наоборот, все характерные признаки перехода силовой эскалации в военную в 2023 году сохранились. Это означает, что роль субъективных и случайных факторов будет по-прежнему очень высока.

Описание перехода ВПО в точку бифуркации и иллюстрация роли случайных и субъективных факторов очень ярко иллюстрируется как мятеж, учинённый Евгением Пригожиным в июне 2023 года, который резко обнажил как внутренние проблемы ВС РФ, в частности, эффективность госуправления и военной политики МО-Генштаба, так и критичность, остроту «переходного периода» точки бифуркации состояния ВПО в мире, когда, например, речь о применении ЯО стала обыденной практикой политиков и СМИ.

В-четвёртых, радикальные изменения военно-политической обстановки в мире в 2022–2023 годах не могли ни иметь ещё более радикальных последствий для эскалации состояния ВПО и СО на ТВД Украины в целом и на её отдельных направлениях[4]. Флуктуации в 2023 году достигли критической точки — бифуркации, за которой начался «переход» системы ВПО в новое, а именно, состояние вооружённого противоборства России и западной военно-политической коалиции.

Массовое участие наёмников и широкие поставки ВВСТ на Украину в 2023 году характеризовались только наличными военно-техническими возможностями коалиции.

В-пятых, объёмы поставок ВСВВТ сдерживались только исчерпанностью наличных «на складах» ресурсов, которых хватило бы для войны против России максимум на один-два месяца, но ограниченность которых определённо сказывалась с весны 2023 года. Производство новых боеприпасов и ВВСТ требовало не столько ресурсов Запада, сколько времени и организации, определявшейся, как минимум, шестью-девятью месяцами.

В-шестых, развитие ВПО-СО в мире, прежде всего, в противоборствующих странах, потребовала значительного напряжения внутренних ресурсов и издержек, которые, однако, в середине 2023 года не достигли критических значений. Возможности Запада и России к войне сохранялись, а издержки не носили принципиальных значений.

Вместе с тем, наблюдались определённо кризисные явления, в том числе, во внутренней политике государств, связанные с военными действиями. и не только в экономике, но и в социальной области. «Выступление Е.В. Пригожина» в июне 2023 года стало одним из таких острых кризисных (но частных) проявлений во внутренней политике такого качественного перехода, за которым большинство увидело всё, что угодно — амбиции, неуравновешенность личности, предательство и т.д.,не обратив внимание, на мой взгляд, на две важнейшие особенности:

— во-первых, призыв Е.В. Пригожина (поддержанный многими боевиками ЧВК), «штурмовать Рублевку». Антиэлитный протест определённо использовался Е.В. Пригожиным, но не только им — в общественном мнении России определённо нарастало социальное недовольство, прежде всего, против представителей правящей элиты.

— во-вторых, использование В.В. Путиным оценки кризиса с ЧВК по аналогии с революцией 1917 года осталось вне эпицентра внимания, хотя такая оценка была отнюдь не случайна: В.В. Путин совершенно определённо увидел в протестах ЧВК социальную, антиэлитную составляющую, которую, кстати, увидели «убежавшие из Москвы буржуа».

Но, как первое, так и второе имело прямое отношение к «справедливости», провозглашённой Пригожиным и её недостатку в стране, в том числе откровенной и выраженной коррупции в России, которые особенно обострились в условиях СВО.

В-седьмых, обозначилась сильнейшая взаимосвязанность всех элементов и акторов, формирующих ВПО в мире, отчётливо проявилась в 2022–2023 годах на множестве примеров, когда, например, самые удаленные ТВД мира оказывали сильнейшее влияние на Россию и ход СВО — от развития отношений стран Африки с США и западной коалицией до стремления США максимально расколоть единство стран БРИКС и ШОС.

Так, огромные усилия были потрачены США в последние несколько лет на вовлечение Индии в активность западной военно-политической коалиции против России (достаточно напомнить, что уже уходящий президент Б. Обама совершил самый последний визит в Индию) как с точки зрения препятствия экономическому сотрудничеству Индии с Россией, так и усилению военно-технического сотрудничества Индии и США. Визит индийского премьера Моди в США в июне 2023 года, как считают в РЭНД, продемонстрировал успехи в этом направлении[5]. Белый дом заявил, в частности, что Индия «намерена» купить вооружённые беспилотные летательные аппараты General Atomics MQ-9B SeaGuardian.

Что касается сотрудничества, то ВМС США заключили основное соглашение о ремонте судов с верфями Larsen и Toubro в Коттапули и завершают работу над соглашениями с Mazagon Dock Limited и верфью Гоа. «Эти соглашения позволят кораблям ВМС США в середине рейса проходить техническое обслуживание и ремонт на индийских верфях, что облегчит экономически эффективное и экономящее время поддержание военных операций США на нескольких театрах военных действий»[6]  (подч. А.П.), — говорится в заявлении Белого дома.

Таким образом, США не только пытаются вовлечь Индию в активность западной военно-политической коалиции в Индо-Тихоокеанском регионе, в том числе и против России в самом широком контексте, но и использовать её в качестве своего логистического центра для нескольких ТВД. Важнейшее значение имеет то обстоятельство, что крупнейшая по численности населения и важная в военно-экономическом отношении страна мира может быть вовлечена в союз, направленный против новых центров силы, противодействующих США и их союзникам на цивилизационной основе[7].

Как считают в США, «цель» состоит в том, чтобы сделать Индию логистическим центром для США и других партнёров в регионе. «Мы намерены поддерживать Индию в создании инфраструктуры логистики, ремонта и технического обслуживания самолётов и кораблей… очевидно, что это будет важно, поскольку мы работаем вместе, чтобы сохранить свободный и открытый Индо-Тихоокеанский регион»[8].

В дополнение к этим объявлениям Белого дома в среду две страны запустили экосистему ускорения обороны Индии и США (INDUS-X), отчасти для укрепления сотрудничества в оборонной промышленности и обмена технологиями между двумя странами. «Это трансформационный момент в американо-индийском оборонном партнерстве», – заявил журналистам во вторник перед запуском высокопоставленный представитель министерства обороны США.

Иными словами, в 2022–2023 годах продолжался процесс формирования коалиций — межгосударственных, культурно-цивилизационных, — представляющих различные центры силы. Индия в этом процессе пытались занять промежуточное место между Китаем и Россией, с одной стороны, и США, и их союзниками, с другой. Также, как и целый ряд других государств планеты, не спешащих «определиться» с выбором противников и союзников.

В-восьмых, на этом фоне формирования качественно нового ВПОСО в мире, особенно настойчиво действовали США, прибегая нередко к откровенно силовому давлению, в принуждении к прозападному выбору. в ещё большей степени эти изменения планируются Соединёнными Штатами в будущем на всём постсоветском пространстве[9] — от Прибалтики, лимитрофы которой должны будут выступить инициаторами военного противоборства, до Закавказья и Средней Азии, где постепенно должен произойти переход к антироссийской политике практически всех государств.

К середине 2023 года стратегическая обстановка на Украине и на европейском театре военных действий продолжала развиваться по направлению военной эскалации. Точнее, — по западному плану эскалации. Действия МО и Генштаба России в первой половине 2023 года носили сдержанный, подготовительный и ограниченный характер, который нередко критиковался и расценивался как нерешительность и даже не способность военного руководства. На этом фоне, как отлично описал это ощущение А. Пинчук через призму видения Е.В. Пригожина СО того времени на Украине, когда тот решился на «измену»:

«Каким образом Пригожина позвали на героическую войну ради Победы, в которой он сможет получить славу, исполнив свой патриотический долг. в его системе координат бизнесмена патриотического толка, ориентирующегося на конкретный результат — всё было очень конкретно и понятно. Его позвали для того, чтобы он дал результат, и этот результат лег в копилку общей Победы. Но что на протяжении полутора лет увидел Пригожин? Первое — никто слишком сильно, как сам Пригожин говорил, за Победой не спешит. Ситуация переходит в состояние длящегося процесса с негарантированным результатом.

Роль ЧВК «Вагнер» в этом растянутом на годы (как сам Пригожин говорил) процессе, совершенно неочевидна. Вместо того, чтобы выступить в роли ударного спринтерского кулака, который даёт результат на наиболее важных направлениях, ЧВК «Вагнер» всё больше и больше становилось пехотным подразделением, пусть и особым, но пехотным и окопным, самое главное — окопным. Более того — вместо того, чтобы говорить им спасибо за это — они превращались всё в большей и большей степени в тех, кто ходит и что-то выпрашивает»[10].

После провала мятежа усилилась критика самой идеи ЧВК, в том числе, и совершенно напрасная, вредная. в России последних 10 лет роль ЧВК «Вагнер» (и других ЧВК) — была очень велика. По оценке РЭНД, «Группа Вагнера — лишь одна из нескольких известных российских частных военных компаний, действовавших за границей в относительно недавнем прошлом. Но «Вагнер» уникален по своему размаху и масштабу: по сообщениям, в разгар сирийской гражданской войны в 2017 году он развернул 5000 бойцов, а на начало 2023 года — 50 000 боевиков в Украине. Организация также действует в Африке, на Ближнем Востоке и в Латинской Америке, и часто является острием российского копья в проецировании силы в эти области[11].

Таким образом, у России был мощный инструмент силового внешнеполитического влияния в мире, который (особенно при слабости других внешнеполитических инструментов) мог дать и реально давал эффект влияния в самых различных районах мира. Но, может быть, главное, — это мог стать инструмент той самой «ассиметричной» (не прямой, по-Лиддл Гарту) стратегии России против Запада, когда мы сами выбирали место, время и меры противодействия западной коалиции, а не реагировали (часто с опозданием) на активность США и их союзников.

У формирования ВПО на Украине есть и определённо внутриполитический, российский акцент. Эта объективная оценка роли и возможностей ЧВК давала Пригожину чувство неудовлетворения и недовольства тем, каким образом происходит не только управление в СВО, но и в ВС и в России вообще. Не случайно в его выступлениях звучали мотивы «Рублевки». и только этим можно объяснить использование В.В. Путиным аналогии с 1917 годом (социальной революцией в России). Накладывался определённо и личный мотив: в логике Пригожина отношение к нему МО и Генштаба было, как минимум, очень странно: если тебя позвали и попросили тебя подставить плечо, то потом переформатировать отношения означало своего рода «рейдерский захват» бизнеса. в этом смысле он посчитал себя обманутым.

В-девятых, в развитии ВПО на Украине есть и коммерческий аспект, которого в «рыночной экономике» России, может быть было, и не избежать, но который, безусловно приобрёл негативное внутриполитическое значение. в том числе и в отношениях МО с множеством «ООО» и НКО. в том числе и с ЧВК.

Роль НКО и российского бизнеса в СВО — огромна и до конца так и не оценена. По некоторым оценкам, гуманитарная помощь СВО превышала 70%, т.е. МО обеспечивал ВС РФ только на 30%. Это обстоятельство очень по-разному, но сильно влияло на общественные настроения в России. и продолжает влиять и недооцениваться. Хуже всего, когда на всех уровнях говорят о «договорняке» правящей элиты, т.е. о её предательстве (что напоминает канун 1917 года и «мнимый договорняк Романовых»). На мой взгляд, это очень опасное и недооценённое последствие.

Проявляться оно может и в частных субъективных, моментах, которые при переходе точки бифуркации приобретают огромное значение. Например, в том же случае с Пригожиным. Пригожин — бизнесмен, и помимо патриотической составляющей, прекрасно понимает, что должен зарабатывать деньги, и, во-вторых, на эти деньги он должен содержать свое войско. Нынешние события и ход СВО, на его взгляд, такой возможности не представляют[12].

Примечательно, что в РЭНД очень внимательно следили за отношениями ЧВК и МО в России. Это произошло, когда Министерство обороны России попыталось поставить истребителей Вагнера под свой прямой контроль через индивидуальные контракты к концу июня, что «фактически обошло бы контроль Пригожина на Украине и поставило бы многочисленные прибыльные предприятия Вагнера в Африке, на Ближнем Востоке и в других местах. на Глобальном Юге в опасности. Это был пример балансирования на грани войны для противодействия долгосрочной деловой угрозе, исходящей от российского военного руководства»[13].

В РЭНД полагают, что следующие шаги России будут тщательно просчитаны и могут включать переименование или ребрендинг группы Вагнера, замену Пригожина на посту её лидера и возможный вывод боевиков Вагнера с любых территорий, прилегающих к России, в том числе с Украины, из-за риска очередного мятежа. Там считают, что 50 000 военнослужащих Вагнера составляли значительную часть сухопутных войск России в войне в начале 2023 года по сравнению с примерно 169 000–190 000 российских военнослужащих, которые, по оценкам, действовали на Украине и вокруг неё по состоянию на февраль 2022 года. Учитывая важность личного состава Вагнера для российских операций в Украине и её готовности использовать своих боевиков в качестве «пушечного мяса» в самоубийственных миссиях, этот последний вариант полного ухода Вагнера с Украины может иметь серьезные последствия для способности России эффективно вести там наземную войну[14].

Проблема, однако, заключается в том, что в современных условиях без ЧВК государствам не обойтись. Как считают некоторые эксперты[15], «вражеские войска находятся на конституционных территориях Российской Федерации, идёт конфликт высокой интенсивности. Настоящая война против НАТО и широкой коалиции прочих стран, гибридная она или какая другая — не важно. Тылам Спецоперации нужны ЧВК, современный инструмент «обеспечения деятельности и боевых действий регулярной армии», строго по классике жанра. Либо придётся увеличивать ещё раз численность Вооружённых Сил, проводить перманентные наборы контрактников-добровольцев.

Авторы: А.И. Подберезкин, А.А. Куприянов