Эпаминонд[1] … отказался от шаблонной стратегии в пользу более гибкого оружия – стратегии непрямых действий… он построил город Мессена, сделав его столицей нового государств, поселив в нем все недовольные элементы…[2]

Б. Лиддл Гарт, военный теоретик

Радикальные перемены в истории происходят удивительно внезапно, а иногда ещё и довольно спокойно[3]

У. Перри, бывший министр обороны США

Анализ оперативных и долгосрочных последствий СВО для развития военно-политической обстановки (ВПО) в мире и в регионах имеет не только научное, но и конкретное прикладное политическое и военное значение. В том числе (может быть, даже, прежде всего) для стратегического прогноза и стратегического планирования. Если, кончно же, он будет востребован лицами, принимающими решения. Так, в феврале 2024 года мною в соавторстве с начальником кафедры разведки ВАГШ ВС РФ генерал-майором Тупиком Г.В. была подготовлена именно такая работа[4], а также ряд других работ[5], в которых был сделан прогноз развития военной стратегии США и НАТО на украинском ТВД до начала 2025 года. Этот прогноз, в конечном счете, сводился к трем основным выводам, которые полностью подтвердились по итогам 2024 года:

- Во-первых, ВСУ в 2024 году должны перейти к активной обороне, прежде всего, потому, что при такой стратегии тратится в несколько раз меньше ресурсов, чем в наступлении, что стало огромной проблемой для ВСУ уже в конце 2023 года. Надо сказать, что единственное исключение – «августовский рывок ВСУ в Курскую область», - в результате которого были потеряны более 45 тысяч человек и лучшая техника, подтвердил этот вывод[6].

Во-вторых, весь 2024 год должна проходить эскалация поставок и нанесения ударов ВТО большой дальности по территории России. Этот вывод также был потвержден уже в апреле-мае (когда начались поставки ВВСТ и прошли первые удары), а не в ноябре того же года, когда об этом активно заговорили публично.

В-третьих, весь год должна происходить эскалация террористических атак, в том числе и по территории собственно России. Этот вывод также подтвердился, что стало особенно ясно после черекды  нескольких убийств осени 2024 года, прежде всего, после убийства начальника войск генерал-лейтенанта И. Кириллова и его помощника в декабре.

Подтвердился и главный вывод в отношении эволюции конкретного варианта базового сценария стратегии США в 2024 году в направлении ускоренной эскалации военно-силового противоборства в регионы, граничащие с Россией, или имеющие для неё решающее значение. События в Армиении, Грузии, Молдавии, наконец, Сирии и в Прибалтийских государствах и Финляндии в 2024 году,  полностью подтвердили вывод о том, что вариант эскалации силового противоборства станет  распространяться на другие регионы. Насколько эта тенденция сохранится при Д. Трампе, который делает акценты на противоборстве с Китаем, покажет уже ближайшее будущее.

Таким образом, приведенный пример доказывает, что основанные оценки и прогнозы могут быть сделаны достаточно определенно и иметь практическое значение в том случае, если они учитываются теми, кто принимает не только практические решения, но и руководит научными исследованиями и образованием. В этом смысле можно вполне определенно оценить позитивный опыт анализов и прогнозов, которые делают ведущие центры США, и их практическое значение для долгосрочного стратегического планирования страны. Не случайно руководитель одного из таких авторитетных центров  - РЭНД-корпорации - сказал по итогам 2024 года: «Мы гордимся тем вкладом, который внесли в важные дискуссии по  политическим вопросам, многие из которых мы намерены продолжить в 2025 году. И что бы ни принес нам наступающий год, мы будем твердо придерживаться жизненно важной миссии, которая была нашим путеводным светом более 75 лет: совершенствовать политику и процесс принятия решений с помощью исследований и анализа»[7].

Очевидно, что СВО оказала очень сильное воздействие на процесс формирования нового миропорядка и новую систему МО-ВПО, которая радикально, качественно отличалась от прежней, в которой открыто доминировали США и их союзники. Но и это последствие зачастую принижается потому, что онтологически характер войны и её политических целей максимально скрывается США и Западом в целом. Сохранение доминирования и ставка на уничтожение России, в конечном счете, такого военно-силового противоборства нередко маскируется многочисленными абстрактными рассуждениями о «гуманистических и демократических» принципах мироустройства по западному образцу и сознательно развертываемой кампанией русофобии.

Поэтому,  зачастую «внешне»,  СВО выглядит как «захватническая война» России против Украины, что неизбежно определяет и достаточно «скромные цели» Запада в отношении нашей страны – вывод войск (даже, возможно, не со всех территорий) и прекращение военных действий. Примечательно, что эту концепцию поддерживают не только на Западе, но и отечественные либералы и многочисленные «молчуны» из среды научной и образовательной интеллигенции.

 С точки зрения анализа и экспертизы, а, тем более, прогноза развития ВПО, это означает на практике сознательное введение в заблуждение общества и правящей элиты многочисленными политологами, которые научились при помощи соросовских приёмов дурачить публику еще с 90-х годов прошлого века. Примечательно, что и в настоящее время их остаётся абсолютное большинство. Длинные абстрактные рассуждения выдаются за «научные» изыски, которые служат оправданием заведомо провальным оценкам и прогнозам, которые составляют абсолютное большинство «достижений» российской политологии, ориентированной на западные систиемы ценностей и интересы. В том числе, на компромиссы и промежуточные соглашения «замораживания» военного конфликта.

В реальности, надо ясно осознавать, что эта цель промежуточная, тактическая, которая позволяет заморозить военный конфликт на длительное время, возможно, даже на десятилетия, превратив Украину в плацдарм для использования многих инструментов постоянного военно-силового давления на Россию с конечной целью стратегической победы – уничтожения суверенного государства и раздела его территории и природных ресурсов[8].

Пока же США удалось фактически взять под контроль природные ресурсы Украины, принадлежавшие крупному бизнесу. Еще в 2022 году было признано, что на территории сосредоточены месторождения 21 редкоземельного элемента из перечня 30 веществ, которые определены Европейским союзом как «критическое сырье» в производстве устройств  развития «зелёной» энергетики. Среди них – литий, кобальт, скандий, графит, тантал, ниобий и другие. «Примерно пять процентов всех мировых запасов «критического сырья» находятся в Украине, которая занимает всего 0,4% поверхности Земли», – заявила заместитель министра защиты окружающей среды и природных ресурсов Украины Светлана Гринчук, выступая на заседании Европейской экономической комиссии ООН (ЕЭК).  При том, что в ООН ожидают, что в течение ближайших двух десятилетий спрос на медь и редкоземельные элементы возрастет более чем на 40%, на никель и кобальт – на 60–70%, а на литий – почти на 90%.

Для США сейчас задача номер один – избавиться от зависимости от Китая в части добычи редкоземельных металлов, которые нужны для производства полупроводников, базовых станций 5G, солнечных батарей и т.д. Пока 90% рынка контролируют китайцы, умело шантажируя США и вводя ограничения на экспорт данного вида сырья. В случае нарастания противостояния между Пекином и Вашингтоном, включая конфликт вокруг Тайваня, КНР может и вовсе заблокировать экспорт редкозема на мировые рынки.

СВО, которая быстро превратилась из «специальной операции» в полномасштабную войну России против широкой западной военно-политической коалиции, означала открытый вызов силовому господству США и в целом Запада. Такие вызовы в истории появлялись и прежде, например, со стороны Кубы, КНДР, Афганистана, Ливии, но они не носили характера принципиального политического противоборства, а имели очень ограниченные задачи. Как правило, выживания и защиты суверенитета конкретного режима, иногда государства. Похожие войны против западной агрессии (на Корейском полуострове, в Индокитае, Центральной Азии, Латинской Америке и в других регионах) носили, как правило, исключительно оборонительный, региональный или локальный характер. Естественно, что они не угрожали, хотя иногда и вызывали «идеологическое» беспокойство у США и их союзников.

В отличие от таких локальных войн, СВО, как стало быстро ясно, носит принципиальный характер возможности силового противоборства с целой западной коалицией, целью которой было не просто победа, но ликвидация государственного суверенитета, политического руководства страны[9] и полное уничтожение идентичности и целостности нашей страны как потенциального противника в формировании нового мироустройства.

В настоящем разделе предлагаются только некоторые, самые общие, тезисы, в которых представлена попытка обобщить основные выводы работ, опубликованных в течение  2024 года.[10]  Целиком эта работа была размещена на сайте Центра военно-политических исследований[11], которую к августу 2024 года просмотрели только на сайте более 1000 человек..

Надо сказать, что все основные выводы о перспективах развития стратегии США и НАТО в 2024 году практически были подтверждены тем развитием событий, которые происходили в мире и в ходе СВО. В частности, в работе еще весной 2024 годы прогнозировалось, что стратегия Запада на Украине перейдет преимущественно в террористическую область по отношению к собственно территории России, а эскалация будет нарастать во многом за счёт европейских государств, которые будут широко применять в качестве силовой компоненты не только ВВСТ, но и наемников из самых разных стран на планете.

Иначе говоря, Запад будет продолжать эскалацию конфликта, а его стратегия будет скорректирована в сторону повышения ее эффективности – политической и военной. Такую задачу можно было просчитать еще в конце 2023 года, которая может быть названа в качестве центральной на 2024 год, как «оптимизация военно-силового давления» на Россию. Ключевой слово здесь – «оптимизация». Её основными положениями в начале 2024 года виделись (определенно подтвердилось впоследствии)[12]:

– переход к активной обороне и полномасштабному использованию всех ресурсов Украины в войне против России, включая широким мобилизационным мероприятиям;

– ведению откровенно террористических операций против территории России, прежде всего, приграничных. Но не только. Предполагается расширен6ие глубины ударов по всей европейской части России и даже Уралу.

– усиление мероприятий по ограничению импорта в Россию из других стран наукоемких технологий и изделий;

– мобилизации политико-дипломатических усилий, государств и прочих акторов;

– прекращение на время острой фазы с целью лучшей подготовки к более широкомасштабной войны «на истощение».

«Оптимизация», в том числе за счёт использования ресурсов стран ЕС, - главная идея Д. Трампа, который предполагал изменение «пропорций» в использовании американской военной мощи в пользу КНР.  Этот процесс начал происходить еще при Д. Байдене – фактически более 51% американской мощи ВМФ и авиации, более 400 000 военнослужащих было уже сконцентрировано на ИндоТихоокеанском ТВД против Китая. На Тихом океане Пентагон создал подразделение нового типа — многодоменную оперативную группу (Multi-DomainTask Force), предназначенную для взлома обороны и уничтожения ключевых объектов противника. В целом же в регионе свыше 200 объектов Вооруженных сил США, в том числе более 50 военных баз. Кроме того, Вашингтон планирует к 2025-му развернуть в АТР 1-й оперативный флот. Соединение будет действовать в акватории восточной части Индийского океана. Это высвободит ресурсы 7-го оперативного флота и сосредоточит его на решении задач в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях, активизирует военную деятельность  по сдерживанию КНР в Южной и Юго-Восточной Азии.

Участие США и практически всех членов западной военно-политической коалиции в противоборстве с Россией на украинском ТВД, ставит, прежде всего, вопрос о характере этого конфликта, который некоторые участники называют войной, военно-силовым противоборством, кто-то войной, а кто-то просто силовой конкуренцией разных субъектов ВПО.  Причём не только на Западе, но и в России, где часть правящей элиты и политологов откровенно ориентированы на возвращение страны в полуколониальную зависимость и прекращение войны на любых условиях[13].

Другими словами, характер и цели СВО умышленно рассматривается разными политиками, исследователями и преподавателями университетов по-разному в публичной сфере. В этом случае сознательно теряется сам смысл победы в военном конфликте и смысл осуществления эффективной военной стратегии. Если политическая цель военной стратегии не очевидна, то и сама военная стратегия становится абстрактной. Происходит сознательное искажение как целей войны против России, так и военной стратегии, которая сознательно искажается в публичном политическом пространстве. Так, публично заявляя о вводе войск на Украину, президент Э. Макрон сразу же оговорился, что Франция «не участник конфликта и не воюет с Россией», что «ядерное оружие не инструмент политики» и т. д., сознательно дезинформируя своих союзников и противников о характере современного вооружённого противоборства на Украине[14].

Соответственно и возможные последствия такой войны искажаются. Если война Запада против России имеет ограниченный политический характер, то наиболее вероятно, что достижение «промежуточных» целей будет вполне достаточным для того, чтобы признать итоги войны. Но если война против России имеет экзистенциальное значение для Запада (как считают немало западных политиков), то эта война уже изначально ориентирована на достижение радикальных политических и иных целей. Речь идет об уничтожении государства и разделе территории России, а, в конечном счете, ликвидации нации.

Не смотря на многочисленные заявления отдельных западных политиков такая радикальная задача в отношении России не признается публично-политичесуки, она всячески маскируется (хотя не случайно эти идеи постоянно «пробрасываются» неформально). Соответственно и окончательный выбор стратегии Запада в отношении России не всегда ясен. Это происходит потому, что радикальные долгосрочные цели в отношении России скрываются за самыми разными декларациями и политическими решениями, что требует в итоге трезвого признания реальных, а не декларируемых целей западной политики. В том числе и в правящей элите иРоссии, которая именно по этому вопросу разделена на несколько лагерей, каждый из которых продвигает свою «повестку».

На мой взгляд, из долгосрочной стратегии Запада просматривается единственная и совершенно определённая перспектива оценки развития военного конфликта в условиях эскалации базового сценария международной и военно-политической обстановки, где существует единственный реальный доминирующий вариант США и их союзников – стратегия постоянного и последовательного ускорения эскалации военно-силового давления на Россию.

При этом, как и говорилось ещё в начале 2024 года, предполагается расширение театра военных действий на Южный Кавказ, Молдавию, Прибалтику и Среднюю Азию[15]. Это практическое несоответствие современным реалиям отмечают многие как в России, так и за рубежом. Так, канадский эксперт В.В. Таки пишет: «Невозможность вписать нынешний конфликт в привычную для европейской и российской истории парадигму войны и мира объясняется не только эрозией смысловых границ между этими двумя состояниями, но и всё большей размытостью привычных контуров самой войны. Со всеми оговорками, генеральное сражение или наступательная операция занимали в европейской кампании центральное место. Все аспекты военного планирования и самих боевых действий, так или иначе, подчинялись цели нанести поражение армии противника в таком сражении, вне зависимости происходило оно в течение одного дня на поле, обозреваемом с вершины холма, или растягивалось на многие недели/месяцы и направлялось командованием лишь посредством карт и средств связи.

Сражение или военная операция предполагали победу или поражение, причём  у участников боевых действий,  и у сторонних наблюдателей, как правило, не было сомнений ни относительно исхода битвы, ни относительно возможности отличить победу от поражения»[16].  Его принципиальный вывод: «Мы наблюдаем ещё одно важное отличие нынешнего конфликта от европейских войн конца XVIII,  XIX и первой половины XX в. :  он не только являет собой неудачу наступлений и попыток нанести противнику решительное поражение на поле боя, но и демонстрирует практически неограниченное пространство для репрезентативной манипуляции реальным положением, складывающимся “на земле”».

Принимая во внимание невозможность решительного исхода боевых действий, обусловленную соотношением противоборствующих сил и состоянием военных технологий, а также преобладание медийно-политического компонента конфликта над его собственно военной составляющей, можно сделать вывод о необходимости пересмотреть сам смысл победы и поражения в СВО.

Другими словами, о победе может говорить сторона, которой «удаётся придать конфликту наиболее комфортный для неё характер»[17]. В частности, это возможность сохранить относительно высокие темпы социально-экономического развития и роста ВВП в условиях войны. Именно так оценивается в конце 2024 года противоборство США и России, а именно «в процентах» роста ВВП, которые составили в 2024 году в обеих странах приблизительно одинаковый уровень в 3%.

«Комфортный» характер силового противоборства предполагает для США возможность  реализовать другие цели государственной или национальной стратегии. Например, сокращение миграции, издержек на бюрократию, наконец, перенос центра военных расходов на союзников, которые в странах ЕС и в в странах АТР должны будут постепенно выйти на уровень военных расходов США.

Таким образом, онтологический характер войны и безопасности изменился. К ним стало относиться все важнейшие области жизнедеятельности – от продовольствия до производства боеприпасов. Как написал в августе 2024 года американский эксперт Д. Дрезнер, «В американской политике обозначение чего-либо как вопроса «национальной безопасности» автоматически повышает его важность. На языке наблюдателей за внешней политикой вопросы национальной безопасности, такие как регулирование оружия массового поражения, являются вопросами «высокой политики», тогда как другие вопросы, такие как права человека, являются «низкой политикой»[18].

Если США это удалось (в том числе потому, что война с русскими велась русскими и за русские деньги), то Россия, безусловно, хотела это сделать, но ей далеко не всегда это удавалось. Прежде всего, в области безопасности, где она с 2014 года постоянно отходила от «красных линий» (которые, кстати, она же и не объявляла):

– Сначала после переворота в Киеве, где Запад откровенно нарушил данные гарантии и открыто вмешался в события уже в прямой форме;

– Затем после начала военных действий против гражданского населения в Одессе, Мариуполе, Харькове и бомбардировок Донбасса;

– Затем на «Минских переговорах», а позже, уже в 2022 году на переговорах в Стамбуле;

– Затем после поставок поэтапно наступательных вооружений, танков, ВТО, наконец, самолётов и пр.;

– Ещё позже после нападения на Белгородскую и, наконец, на Курскую области и т.д.

- Наконец, после массированного использования ВТО большой дальности и серии террористических операций.

Иначе говоря, война с Россией рассматривается Западом в качестве долгосрочного процесса контролируемой эскалации военно-силового противоборства, которое должно завершиться полным политическим поражением нашей страны, где может и не быть традиционных договоренностей о капитуляции. Просто постепенно, поэтапно, она потеряет суверенитет, территориальную целостность и контроль над своими ресурсами, как практически произошло в 90-е годы, когда Россия фактически превратилась в полуколониальную державу. Такое поражение не потребует формальной капитуляции. Просто меняется политический режим, а  контроль над политикой и ресурсами фактически переходит к Западу. Примечательно другое – для части правящей элиты и общества эта капитуляция вполне приемлема. А значительное число обществоведов и аналитиков, а также преподавателей университетов работают активно именно в таком направлении.

Естественно, что такая стратегия США и их союзников находится в постоянном развитии. На мой взгляд, её фактические рамки были заложены еще в начале 90-х годов и позже реализовывались всеми администрациями США на двухпартийной основе, т.е. она имеет долгосрочный, последовательный и согласованный в правящей элите страны характер. Если сознательно не преувеличивать значение декларативных факторов и влияния внешних сил на представителей политической и научной элиты России, то можно предложить формализованный сценарий развития современной ВПО в самых разных конкретных вариантах, представляющих наиболее вероятные перспективы на 2024–2025 годы.

В феврале-марте 2024 года, например, в упоминавшейся работе была предложена такая схема наиболее вероятного развития сценария ВПО и наиболее вероятных его конкретных вариантов в 2024–2025 годах, которая актуальна и в настоящее время. В частности, наиболее вероятным базовым сценарием развития ВПО был указан сценарий «Эскалации военно-силового превосходства» в нескольких его наиболее вероятных вариантах, из которых до осени 2024 года очевидно реализовывался «Вариант №1» – «Инерционное продолжение развитие эскалации».

Его основные особенности также подтвердились (поставки ВТО, террористические операции и пр.) к осени 2024 года. При этом была заметна и тенденция неизбежного перехода в рамках одного сценария от действующего варианта к «Варианту №2» – «Усиление эскалации и распространение её на другие регионы». Эта тенденция угрожала стать реальностью уже в начале осени 2024 г. по мере распространения её на Армению, Грузию, Молдавию, Белоруссию и Казахстан, а также другие регионы. Это может означать только одно – сознательный перевод военно-силового противоборства с Россией из регионального в глобальный масштаб.

Параллельно происходило усиление давления «по всем азимутам» не военного силового противоборства – от торгово-экономического до спортивного и культурно-образовательного – с целью изолировать Россию от внешних потенциальных партнеров и союзников, которых США пытаются вовлечь в прозападную коалицию.

Наконец, огромное значение приобретает задача внутриполитической дестабилизации России. Причём одновременно в нескольких областях, но, прежде всего, в социально-экономической. Применительно к России – это угроза неизбежных сокращений расходов на социальные нужды и увеличение эмиграции на Запад. Не случайно В.В. Путин в Послании Федеральному Собранию России (28 февраля 2024 г.) сделал основной акцент на темпах развития ВВП страны и демографии.

Иными словами, В.В. Таки достаточно определённо обратил внимание на логическое несоответствие и внешне очень противоречивые внешнеполитические и военные цели западной коалиции, которые нередко противоречат друг другу «в одном предложении» в войне против России, а именно: война, с одной стороны, традиционное и понятное из истории человечества средство уничтожения противника, но с другой – противника в современных условиях в силу военно-технических и иных особенностей (в частности, обладания им ЯО) нельзя уничтожить.

Современная война – это средство создания максимально благоприятных условий для самостоятельного развития. Применительно к войне на Украине, это «средство» предполагает в том числе:

– ограничение экспортных возможностей страны (пример – «Северный поток» и поставки углеводородов США в Европу);

– сдерживание развития науки, культуры и образования, отток человеческого капитала и др.;

– сдерживание технологического развития (санкции);

– ограничения на темпы социально-экономического развития и внешнюю торговлю.

Естественно, что у членов широкой западной военно-политической коалиции против России цели внешней политики полностью не могут совпадать, в том числе и главная цель – сдерживание развития и развал России. Анализ позиции союзников и партнёров Украины (реальных и потенциальных), входящих в эту коалицию против России на стороне Украины, и вероятные формы их участия в военно-силовом противоборстве с Россией, будет не полным, если ограничиться исследованием позиции только тех субъектов мировой политики, которые традиционно рассматриваются в качестве главных союзников Украины – США и страны – члены НАТО.

Феномен современной войны на Украине заключается в том, что помимо главных союзников США удалось привлечь в коалицию, ориентированную на длительный срок противостояния с Россией, значительное число других субъектов. Налицо концентрация совокупной мощи Запада и зависимых от него акторов. Если согласиться, что общей целью такой коалиции является противодействие развитию России и создание благоприятных условий для собственного развития, то понимание общей цели и участие в её достижении будет разным у всех участников. Если для США, например, смысл заключается в том, чтобы заставить своих союзников-конкурентов максимально поучаствовать в войне, ослабив их позиции в мире, что объективно укрепляет роль США в новом миропорядке, то у многих союзников такой цели быть не может.

Важно помнить, что современная политическая цель противоборства с Россией – экзистенциальная (стратегическая и радикальная) – уничтожение в конечном счёте суверенитета и целостности, а до этого – ослабление России и установление контроля над её политикой и ресурсами. ВСУ отводится роль непосредственного военного исполнителя (но это только одно из силовых средств Запада), с помощью которых предполагается уничтожить государство, экономику и общество[19].

Либерально-глобалистская идеологическая цель не предполагает промежуточных (прагматических или реалистических) итогов, кроме поэтапного ослабления и развала России, что требует концентрации не только ресурсов США и их союзников, но и других субъектов и акторов. В этом смысле 2024 год станет годом концентрации усилий всей западной коалиции для того, чтобы обеспечить не только ВСУ, но и всю коалицию необходимыми ресурсами для борьбы с Россией.

Эту стратегию подтверждает сравнение Путина с Гитлером, а России с гитлеровской Германией Дж. Байденом в его обращении к конгрессу (7 марта 2024 г.), в котором с точки зрения постановки политической и военной задачи противостояния с Россией тема войны была поднята на максимальную высоту: «Никогда со времён президента Линкольна и гражданской войны свобода и демократия не подвергались такому нападению здесь, дома, как сегодня. ...Свобода и демократия находятся под угрозой одновременно как внутри страны, так и за рубежом. За границей российский Путин марширует, вторгаясь на Украину и сея хаос по всей Европе и за её пределами. Если кто-то… думает, что Путин остановится на Украине, то, уверяю вас, он этого не сделает»[20].

Поэтому в период 2024–2030 гг. России предстоит решить задачу уже не просто военной победы, но и собирания и увеличения национальных ресурсов, т. е. опережающего социально-экономического развития, которое в конечном счёте обеспечит национальное выживание в условиях резкого ухудшения международной и военно-политической обстановки..

Надо признать, что подобная внешнеполитическая стратегия США достаточно прагматична и во многом уже была реализована в 2022–2023 гг. – Штатам удалось сформировать широкую военно-политическую коалицию, в которую на разных условиях и при разной степени внешнеполитического давления со стороны США вошло более 50 государств. Естественно, что их участие на стороне Украины разное, но, тем не менее, в 2024 г. можно говорить уже об этой коалиции в целом как о некоем международном субъекте, формирующем военно-политическую обстановку на длительную перспективу. Это следует из встреч на Мюнхенской конференции (февраль 2024 г.) и подписанных рядом стран с Украиной соглашений как минимум на 10 лет.

США, правда, не удалось, как было прежде, объединить все силы. Более того, безусловным успехом России стало то, что фактически появилась коалиция «Юг», противостоящая Западу. Важно вычленить особенности этой коалиции и специфику позиций входящих в неё стран – самостоятельных субъектов военно-политической обстановки (ВПО) – по отдельным вопросам военной стратегии.

Во-первых, эти страны представляют собой очень разные субъекты международных отношений (МО) и ВПО, а во-вторых, их позиции могут существенно отличаться друг от друга. В-третьих, их субъектность в вопросах военной политики вызывает сомнение.

В этой связи неизбежно возникает необходимость попытаться рассмотреть эти субъекты и другие субъекты западной коалиции как в качестве относительно самостоятельных объектов для анализа, так и выделить некую общую позицию, точнее – единую стратегию Запада, которая едина (в той или иной степени) в отношении Украины и России. Также очень важно, чтобы основная мысль внешнеполитической и военной (главная идея) стратегии Запада не была потеряна в многочисленных, часто прямо противоречивых суждениях и мнениях политиков и СМИ. В частности, многочисленных публичных заявлений в начале 2024 г. руководителей правительств, внешнеполитических ведомств и министров обороны стран Запада о готовности (необходимости подготовки) войны с Россией и разного рода спекуляций о применении ЯО.

Автор: А.И. Подберезкин

Библиография • References

Аминов С. Утечка секретных документов министерства обороны США: информация о противовоздушной обороне Украины // Экспорт вооружений. 2023. № 2. С. 10–13.

Aminov S. Utechka sekretnyh dokumentov ministerstva oborony SSHA: informaciya o protivovozdushnoj oborone Ukrainy // Eksport vooruzhenij. 2023. № 2. S. 10–13]

Дж.Байден. Национальная военная стратегия США.- Вашингтон.,2022.

National Military Strategy of the United States. 2022 [Электронный ресурс] URL: https://www.jcs.mil/Portals/36/NMS%202022%20_%20Signed.pdf (дата обращения: 15.01.2023).

Боррель Дж. Мюнхенская конференция по безопасности: четыре задачи геополитической повестки ЕС // Официальный сайт Европейского союза. 25 февраля 2024 г. // URL: https://www.eeas.europa.eu/eeas/munich-security-conference-fourtasks-eu%E2%80%99s-geopolitical-agenda_en

Borrel’ Dzh. Myunhenskaya konferenciya po bezopasnosti: chetyre zadachi geopoliticheskoj povestki ES // Oficial’nyj sajt Evropejskogo soyuza. 25 fevralya 2024 g. // URL: https://www.eeas.europa.eu/eeas/munich-security-conference-four-taskseu%E2%80%99s-geopolitical-agenda_en

Гади Ф.-С. Заставить истощение работать: жизнеспособная теория победы. Международный институт стратегических исследований. 8 февраля 2024 г. // URL: https://www.iiss.org/online-analysis/survival-online/2024/01/makingattrition-work-a-viable-theory-of-victory-for-ukraine/

Gadi F.-S. Zastavit’ istoshchenie rabotat’: zhiznesposobnaya teoriya pobedy. Mezhdunarodnyj institut strategicheskih issledovanij. 8 fevralya 2024 g. // URL: https://www.iiss.org/online-analysis/survival-online/2024/01/making-attritionwork-a-viable-theory-of-victory-for-ukraine/]

Дуглас Б. Воздушно-космические силы Москвы: нет атмосферы превосходства. Международный институт стратегических исследований. 7 февраля 2024 г. // URL: https://www.iiss.org/online-analysis/military-balance/2024/02/moscowsaerospace-forces-no-air-of-superiority/

Duglas B. Vozdushno-kosmicheskie sily Moskvy: net atmosfery prevoskhodstva. Mezhdunarodnyj institut strategicheskih issledovanij. 7 fevralya 2024 g. // URL: https://www.iiss.org/online-analysis/military-balance/2024/02/moscows-aerospaceforces-no-air-of-superiority/]

 Краткая российская энциклопедия. – М.: Большая Российская энциклопедия ОНИКС XXI век, 2003. – Т. 2, – 965 с

The Great Russian Encyclopedia Onyx XXI century, 2003. – Vol. 2, – 965 P.

Мартин Т. Европейская коалиция претендует на поставку на Украину 1 млн дронов // Срочные военные новости. 16.02.2024 // URL: https://breakingdefense. com/2024/02/european-coalition-bids-to-deliver-1-million-drones-toukraine/?utm_ campaign=Breaking%20Defense%20Air%20&utm

Martin T. Evropejskaya koaliciya pretenduet na postavku na Ukrainu 1 mln dronov // Srochnye voennye Novosti. 16.02.2024 // URL: https://breakingdefense. com/2024/02/european-coalition-bids-to-deliver-1-million-drones-toukraine/?utm_ campaign=Breaking%20Defense%20Air%20&utm]

Мишель Й. Потери техники России в войне с Украиной растут // Международный институт стратегических исследований. 12 февраля 2024 г. // URL: https://www. iiss.org/online-analysis/military-balance/2024/02/equipment-losses-in-russias-waron-ukraine-mount

Mishel’ J. Poteri tekhniki Rossii v vojne s Ukrainoj rastut // Mezhdunarodnyj institut strategicheskih issledovanij. 12 fevralya 2024 g. // URL: https://www.iiss.org/onlineanalysis/military-balance/2024/02/equipment-losses-in-russias-war-on-ukrainemount]

Подберёзкин А.И. Современная стратегия США и НАТО на Украине // Обозреватель, 2024, май-июнь, №3 (404), СС.28-46;

Podberezkin A.I. Modern strategy of the USA and NATO in Ukraine // Obozrevatel, 2024, May-June, No.3 (404), pp.28-46;

Подберёзкин А.И. Онтология современной международной безопасности: противоборство автаркии и глобализации.- М.: Издательский дом «Международные отношения», 2024.- 1670 с.

Подберёзкин А.И., Тупик Г.В. Современные средства и меры военной политики и их влияние на развитие государственной и военной стратегии // Развитие теории и практики военной стратегии. Сб. материалов военно-научной школы. М.: ВАГШ ВС РФ, 2024. – 228 с.

Podberezkin A.I. Anthology of modern international security: the confrontation between autarky and globalization. - M.: Publishing House "International Relations", 2024.- 1670 p.

[Podberyozkin A.I., Tupik G.V. Sovremennye sredstva i mery voennoj politiki i ih vliyanie na razvitie gosudarstvennoj i voennoj strategii // Razvitie teorii i praktiki voennoj strategii. Sb. materialov voenno-nauchnoj shkoly. M.: VAGSH VS RF, 2024. – 228 s.]