>>Чаcть I<<

>>Чаcть II<<

Начало СВО  вызвало в мире, и в России споры относительно её политической цели, которые продолжались уже и в ходе реализации самой операции. Если рассматривать эту политическую цель только с военной точки зрения, то она вызывала оправданные сомнения уже в самые первые недели СВО. Но никаких сомнений не было, если рассматривать СВО с точки зрения главной политической цели — борьбы России за выживание: сохранение национальной идентичности и суверенитета.

Эти же соображения неизбежно поставили вопрос о стратегии России и стратегическом планировании не просто в условиях СВО, но и неизбежно усиливавшегося военно-силового противоборством с Западом, превращение этого противоборства в то, что А.А. Свечин называл «борьбой на измор», предполагавшей, как справедливо считал в то время этот гениальный теоретик, «главным образом заботу об общем, пропорциональном развитии и оздоровлении экономики государства, так как больная экономика тяжёлых испытаний измора, конечно, выдержать не может». Таким образом, СВО, как часть более общей системы борьбы и выживания, должна рассматриваться именно как часть стратегии и стратегического планирования России, имеющих более масштабные и долгосрочные задачи. В этой связи важно подчеркнуть, что, во-первых, именно такая взаимосвязь вопросов безопасности и социально-экономического развития была сформулирована в последней редакции СНБ РФ от 3 июля 2021 года.

Шестое. Ход СВО и развития России в те месяцы иллюстрировал сохранение стратегического курса России, намеченного в 2021 году в прежней редакции СНБ[1]. Общественно-политическая и экономическая жизнь

России не была целиком «замкнута» на СВО (хотя многие за это и упрекали). СВО была важнейшей, но только частью политики В.В. Путина и его правительства, важнейшими элементами которой стали усилия по опережающему технологическому и социальному развитию страны. В этом смысле задачи ВС и ОПК России вытекали не только из задачи СВО, но и задач социально-экономического, технологического и культурно-образовательного развития страны, главным приоритетом которых стало развитие национального человеческого капитала[2].

Кстати, именно качество НЧК стало главной проблемой в ходе реализации СВО не только в ВС (личного состава и командования), но и ОПК, где производство было ограничено в максимальной степени качественными человеческими ресурсами.

Иначе говоря, специальная военная операция на Украине радикально изменила не только состояние ВПО, но и фактически повлияла на многие утверждённые до неё положения СНБ, которые, естественно, не нашли пока что формально-нормативного отражения до лета 2022 года, хотя фактические изменения произошли не просто глубокие, а принципиальные. Прежде всего, в области военного строительства, экономики и производства ВВСТ, которое потребовалось в больших масштабах. Но не только. В финансовой и экономической областях, промышленном производстве потребовались срочные и радикальные решения, которые во многом противоречили предыдущему экономическому курсу[3].

Седьмое. «Переходный период»[4] в развитии базового сценария ВПО, в рамках которого существовало несколько конкретных вариантов, сменился с одного варианта — преимущественно силового не военного, когда основным инструментом силовой политики были санкции, на военно-силовой вариант для России[5]. Это, естественно, непосредственно отразилось фактически на стратегическом планировании[6], когда потребовались дополнительные военно-промышленные и человеческие ресурсы, и нормативных положениях СНБ РФ[7], но, пока, что, не было реализовано политически и не было формализовано в каких-либо документах и, главное, общественном сознании. В.В. Путин не пошёл по пути концентрации власти и всех национальных ресурсов в руках некого Государственного

Комитета Обороны (ГКО), как это сделал И.В. Сталин. Он стремился сохранить «мирную» политическую модель и алгоритм управления страной, добавив минимум мероприятий по силовому противодействию, прежде всего, в гуманитарной и информационной области[8].

Восьмое. В рамках существовавшего механизма принятия решений в РФ произошло естественное усиление авторитарных тенденций без создания новых институтов. Все решения руководству страны после начала СВО приходилось принимать в рамках рабочего «тандема» — Правительства — Федерального собрания, — но в оперативном режиме. Как подчеркнул В.В. Путин в июле 2022 года, «Отдельно отмечу, что с учётом быстро меняющейся ситуации Госдума вместе с Правительством вела постоянную донастройку и целой линейки мер по поддержке базовых отраслей российской экономики и трудовых коллективов предприятий, включая сегмент малого и среднего бизнеса, IT-индустрию, другие важнейшие сферы.

В итоге, — сказал президент РФ, — нам удалось сохранить макроэкономическую стабильность, что чрезвычайно важно для экономики, поддержать занятость, нормальный ритм розничной торговли и в целом хозяйственной жизни в регионах, основные транспортно-логистические цепочки, расширить свободу предпринимательской деятельности и усилить защиту бизнеса от чрезмерного административного давления и необоснованного уголовного преследования. Знаю, что здесь ещё много чего нужно сделать, но, в целом, и сделано немало»[9].

Такая политика имела своим результатом достаточно широкую общественную поддержку, которая по официальным данным составляла для президента порядка 80%. Так, в июле 2022 года уровень одобрения деятельности президента РФ Владимира Путина вырос и составил 79,1%, сообщили во Всероссийском центре изучения общественного мнения (ВЦИОМ). «Показатель одобрения деятельности президента с 4 по 10 июля составил 79,1%, увеличение составило 1,3% пункта за неделю. На прямой вопрос о доверии Путину положительно ответили 81,5% респондентов, показатель вырос на 0,8 процентных пункта за неделю», — говорится в сообщении ВЦИОМ. «На прямой вопрос о доверии премьер-министру М. Мишустину положительно ответили 62,9% респондентов[10].

Иными словами, власть не нуждалась в широкомасштабной поддержке своей политики идеологическими и политическими средствами.

Не было необходимости в разработке долгосрочных и привлекательных политических программ, а значит — и в стратегическом планировании.

Но та же власть чутко реагировала на оперативные запросы общества.

Достаточно сказать, что к середине июля 2022 года стало нарастать недовольство относительно пассивными действиями ВЫС и ОПК России.

Почти немедленно В. Путин и С. Шойгу продемонстрировали реакцию, потребовав «усиления активности» на фронте.

Девятое. Начались качественные изменения не только в информационной политике, но и в ментальности российского общества, что свидетельствует об ускорении процесса, начавшегося ранее, по смене системы ценностей. Ещё глубже произошли перемены в ментальной и психологической области, которые потребовали пересмотра принципиальных политических и ценностных положений, культивировавшихся либералами с конца 80-х годов. Особенно ярко это выразилось в международной области, где произошёл по существу разворот от политики, ориентированной на Запад, на политику, ориентированную на другие (кроме Запада) политические и географические азимуты. Так, неожиданно сильными оказались влияние и агрессивность нацистских организаций на Украине и русофобских — в Европе, что, естественно, не нашло своего отражения в утверждённой летом 2021 СНБ РФ (хотя впервые там и было указано на растущее значение институтов национального развития)[11].

Десятое. Очевидно, что в связи с началом СВО резко ускорился процесс «возвращения государства» и неизбежного усиления роли СП в стране. Надо признать, что в качестве извинения для российской власти, существующий уровень стратегического планирования (СП) в последнее десятилетие пришлось создавать практически заново: рыночные реформы уничтожили не только институты планирования СССР, но и создали сильное предубеждение у части правящей российской элиты против стратегического планирования как механизмов государственного управления вообще. В частности, СП либерально-демократической России практически игнорировало приоритетов развитии таких эффективных средств силового противоборства как институты развития человеческого потенциала, который был признан ведущим приоритетом только в СНБ 2021 года[12].

В области СП в ВС и ОПК России в самые последние годы удалось только отчасти компенсировать этот провал объективными потребностями долгосрочного планирования в строительстве ВС, а также благодаря личному участию президента, министра обороны и секретаря Совета

Безопасности, в частности, регулярным встречам[13]  президента с руководителями ВС и ОПК[14]. СВО, начавшаяся в феврале 2022 года, очень быстро продемонстрировала, что качество человеческого капитала и его институтов для эффективности ВС и ОПК имеет решающее значение[15].

Авторы: А.И. Подберезкин, О.Е. Родионов.