Выполнение обязательств в рамках государственного оборонного заказа нами обеспечивается полностью, а по многим позициям – со значительным опережением плановых сроков[1]

Я. Новиков, генеральный директор Концерна ВКО «Алмаз-Антей»

По признанию большинства экспертов, исключительно важная роль, огромное стратегическое и политическое значение[2]  в современных условиях и, особенно, уже в ближайшем будущем 2025-2030 годов, будет принадлежать средствам воздушно-космического нападения и обороны (СВКН и СВКО)[3]. Уже в 90-е годы прошлого века стало ясно, что суверенитет не может быть обеспечен без эффективной системы ПВО-ПРО. 

Более того, иногда сегодня справедливо эту роль определяют как «решающую» относительно значения других видов и родов войск, что вполне оправданно потому, что имеено в ней настоящее время происходит интеграция всех сил и средств ВКС в один комлекс (СВО, кстати, показало, что СВКО могут эффективно использоватся и в качестве СВКН). Так, по некоторым оценкам, в 2022 году и в 2023-2024 годах способности  и возможности ВС России на Украине нередко во многом определялись возможностями применения ракет ПВО по наземным целям, в том числе и накопленными прежде комплектами ракет. Впрочем, и у ВСУ, которые активно использовали советские ракеты ПВО С-300.

Уже в недавнем прошлом специалисты увидели огромное политическое, а не только военное значение СВКН и особенно ВТО большой дальности для победы в войне. Уничтожение Югославии, Ливии, Ирака и, напротив, неудачи в Сирии свидетельствуют о том, что, то государство, которое не в состоянии обеспечить эффективную оборону от воздушно-космического нападения, не сможет выжить в войне и сохранить свою независимость. Пример с ударом Ирана по Израилю в апреле 2024 года, когда более, чем 300 баллистических ракет, БПЛА и КР могли разрушить страну и нанести ей военное поражение, но не добились желаемого политического результата, – показателен.

Летом 2024 года вопрос о поставках ВТО большой дальности ВСУ и разрешению западных стран на его применение по территории России стал наиболее острым вопросом в военно-политическом противоборстве, что подтверждает исключительно важное значение СВКН и СВКО в современном военном и политическом противоборстве.

Политическое, геополитическое и цивилизационное значение СВКН и СВКО определяется тем, что  «переходный период» в развитии человечества (при сохранении нынешнего варианта базового сценария развития МО на относительно длительный период) будет неизбежно сопровождаться чередой войн и военных конфликтов, в которых выживут и сохранятся те страны, которые, прежде всего, будут обладать эффективными средствами воздушно-космической обороны (СВКО) и нападения (СВКН). Другими словами, это средства, обеспечивающие не только политический суверенитет, но и в конечном счете национальное выживание.  Наглядно этот вывод подтверждается военными конфликтами в Югославии и Ливии, где государства были уничтожены потому, что у них не было эффективных именно этих средств. В Ираке и Афганистане абсолютное превосходство США и членов западной коалиции в СВКН также обеспечило быструю победу в войне.

Российская ПВО в ходе СВО играло очень важную роль, фактически не позволив ВСУ использовать полномасштабно армейскую и фронтовую авиацию. И, наоборот, превосходство авиации РФ было очень важным фактором боевых действий на всех этапах СВО, нередко выступая в качестве решающего военного инструмента. В целом, можно констатировать, что ПВО-ПРО РФ в ходе СВО стало нашим огромным преимуществом, обеспечившим успех многих операций и нередко компенсацией неудачного использования других видов ВС.

Конкретные условия и обстоятельства развития МО и ВПО во втором десятилетии диктовали России необходимость максимальных усилий в этой области, которые в основном предпринимались руководством страны и ОПК – Концерн ВКО «Алмаз-Антей», созданный еще в начале первого десятилетия нового века, не только модернизировал многие свои производства, но и построил новые заводы и цеха, что позволило в итоге ВС РФ в этой области создать (по признанию многих экспертов) лучшие средства ПВО-ПРО в мире. Более того, производить их в большом количестве. Система ПВО РФ не только глубоко эшелонирована, комплексна, но и достаточно масштабна, что удалось в принципе сделать накануне СВО почти в полном масштабе.

Естественно, что предусмотреть всего и сделать все необходимое к началу СВО в феврале 2022 года не удалось. Надо признать, что события развивались быстрее, чем они прогнозировались: нас «прижали» и вынудили воевать до окончательного завершения процесса перевооружения потому, что на Западе понимали, что основной этап его завершиться в 2025 году. Мы были вынуждены максимально ускоряться и еще быстрее выходить из состояния полуколониальной зависимости, в которой Россия (и её ОПК в том числе) прибывали с начала 90-х годов, по целому ряду направлений науки и промышленного производства. В том числе и в области создания СВКН-СВКО. Так, например, до 2022 года (до введения абсолютного эмбарго) нам удалось производить не более 30% микрочипов, необходимых ПВО-ПРО страны и ВС. Развал приборостроения и станкостроения, научных школ и отраслевых НИИ привел к образованию огромной ямы в линейке создания ВВСТ, которую предприятиям и КБ пришлось преодолевать фактически самостоятельно.

Поэтому с 2022 года нашему ОПК пришлось срочно «ускоряться» и доделывать то, что не удалось завершить, более того, быстро отвечать на новые вызовы, о масштабах и остроте которых далеко не всегда имели представление.

Политическое значение этих усилий огромно: на протяжении всей СВО средства ПВО-ПРО ВС РФ существенно преобладали над средствами противника, которому удалось скооперироваться со многими странами западной коалиции – от Канады и Австралии до США и Норвегии.

В результате по итогам работы предприятий Концерна ВКО «Алмаз-Антей» (производителя более 90% всех средств ПВО-ПРО) за 2023 год оказалось, что Россия произвела в 2 раза больше средств, чем все остальные страны в мире.

Между тем, возможные поставки новейших БРСД и КР, а также самолетов F-16, а, тем более, F-35 в будущем, составляющих основную ударную силу западной коалиции, требуют исключительного внимания со стороны России и руководства ВС к развитию систем ПВО-ПРО. Войны прошлых лет, если говорить упрощенно, проходили по следующему сценарию: массированные удары ВТО (Югославии, Ливии, Ирака, Сирии и пр.), а затем экспедиция сухопутных сил в разрушенную и дезорганизованную страну при минимальных потерях со стороны нападающих (в Югославии западная коалиция вообще не потеряла ни одного человека), прежде всего, со стороны США, Великобритании, Германии и Франции. Потери «всяких прочих шведов» (в случае СВО – поляков, румын, чехов и прибалтов, а также финнов и других, – всерьез не воспринимаются).

Таким образом, развитие СВО в 2022–2024 годы показало исключительную важность средств воздушно-космического нападения (СВКН)[4] и средств воздушно-космической обороны (СВКО), от которых в решающей степени зависели не только военные результаты, но и дальнейшие политические результаты. Особенно с точки зрения сохранения энергетики и логистики в стране, политической и военной организации. Террористические бомбежки Белгородской, Курской и Воронежских областей весной 2024 года были нацелены не на военные результаты, а на достижение главной политической цели войны – смены политического режима и изменения вектора развития России.

Исследование, проведенное Австралийским институтом стратегической политики, показывает, что Китай лидирует в области 57 из 64 ключевых технологий, доминируя в публикациях научных исследований с высокой отдачей за последние два десятилетия. США теперь читают только в семи категориях, по сравнению с 60, в то время как Индия входит в пятерку лидеров в 45 областях. В отчете отмечается рост числа высокорискованных монопольных технологий, при этом Китай доминирует в оборонных секторах, таких как беспилотные летательные аппараты и спутниковая навигация.

ВС РФ не получили абсолютного военного превосходства в СВКН за весь период, хотя преимущества российских ВКС были очевидны, но они имели настолько решающие преимущества, которые позволяли говорить о превосходстве системы ПРО-ПВО РФ, а промышленность (которая обеспечивалась на 95% деятельностью Концерна ВКО «Алмаз-Антей») производила в 2 раза больше систем, чем все остальные страны мира. Это означает, что безопасность страны прямо зависит от состояния в ней ВКО[5] и его развития в мире, т.е., прежде всего, от технологических и промышленных возможностей государства по созданию необходимых средств. Надо признать, что до 2022 года в ОПК России происходила недооценка именно массового промышленного производства ВВСТ, которое должно соответствовать масштабам современной войны и её интенсивности.

Современная история наглядно показала, что в новом столетии средства воздушно-космической обороны приобрели не только военное, но и исключительно политическое значение. Государство, не обладающее эффективными системами ПРО-ПВО, как показал опыт Ливии, Ирака, Сирии и Афганистана, а теперь и Палестины и Ирана, фактически не имеют политического суверенитета[6].

В полной мере это утверждение относится к оценке не только к собственно СВО и состоянию ВПО, но и положению государства в системе МО на планете[7]. Естественно, что на украинском ТВД этот вывод в полной степени соответствовал таким реалиям. Государство обладает суверенитетом до тех пор, пока оно способно защитить себя от воздушно-космического нападения.

Средства воздушно-космического нападения противника, не встретив эффективного отпора, предоставляют нападающей стороны не просто военные, но и абсолютные политические преимущества. Впервые, повторим, это было доказано на примере воздушно-космического нападения на Ирак и Югославию, когда политический исход войны был предопределен изначально неспособностью этих государств к эффективной противовоздушной и противоракетной обороне. Югославия из-за этого потерпела поражение через несколько недель, а США и западная коалиция не потеряли ни одного военнослужащего, что создало иллюзию возможности ведения большой войны без собственных потерь.

СВО на Украине стала аналогичным примером эффективности значения систем ПВО, но – с другим знаком. ВВС РФ не удалось, как об этом ошибочно утверждалось в самом начале СВО, уничтожить ни все средства ПВО, ни ВВС Украины ни в самые первые недели, ни позже. Более того, не удалось этого достичь в полной мере и в настоящее время, хотя говорить об эффективной и работе ВВС и ПВО Украины уже не приходилось. Те безусловные преимущества в воздухе, которые были у России, нельзя назвать превосходством: они не позволили решить главной задачи – разрушить логистику поставок ВВСТ и боеприпасов, поставки горючего и прочего имущества на Украину.

Ситуация усугубилась с массовым внедрением в войска обеих сторон БПЛА, которые во многом компенсировали возможности ВСУ в средствах нападения в воздухе и даже недостаток артиллерийских систем. Системы ПВО, существующие в России, оказались сначала не всегда эффективными против БПЛА, хотя создание в январе 2024 года сплошной зоны ПВО над центральным районом доказывает такую техническую возможность.

В любом случае, в 2024 году для характеристики базового сценария развития ВПО в мире вообще и, в частности, на украинском ТВД, наличие эффективной системы ПРО-ПВО приобрело важнейшее военно-политическое значение, как минимум, в двух решающих аспектах:

Во-первых, как способность противодействовать воздушно-космическому нападению или политическому шантажу использования ЯО со стороны ядерных держав в нанесении «разоружающего» или «обезглавливающего» удара.

Во-вторых, как способность к ведению эффективных боевых действий с помощью неядерных сил (Сил общего назначения) на конкретном ТВД, в частности, на Украине с помощью ВТО и БПЛА.

И первая, и вторая способность приобрели, таким образом, политическое значение как способность государства противостоять применению другими государствами военной силы в качестве важнейшего инструмента внешней политики. Эта же способность стала решающей характеристикой при разработке США и странами НАТО в 2023–2024 годах военной стратегии, в том числе на Украине. Так, новая стратегия для ВСУ на 2024 год предполагает ведение активных оборонительных операций (т.е. защиту от ВТО и авиации), а также одновременно нанесение высокоточных ударов по территории России и логистическим узлам на воссоединенных новых территориях с целью нанесения ущерба в доставке пополнения и вооружений.

Очевидно, что последствия для развития ВПО сил и средств ВКО, во-первых, огромные, а, во-вторых, принципиально новые и малоизученные. СВКН, которые предполагают (и уже используются) против России в ходе СВО западной коалицией, отличаются многообразием и широким спектром применения. Соответственно и средства ПВО должны обладать аналогичными качествами. Яркий пример – готовность ПВО к эффективной защите от БПЛА, которые только в российской «линейке» насчитывают более 70 типов – от легких и средних до тяжелых. От высокотехнологичных до коммерческих и кустарных.