Первый, «до советский», период (до 1917 года)

Существование России и её военная история — от первых государственных образований и войн до появления в Евразии великой империи — неизбежно было связано с созданием и развитием Вооружённых сил и вооружений. В истории нашей страны были периоды, когда крупнейшие реформы прямо вытекали из потребностей реформ армии. Так было, например, при Петре I, Александрах II и III[1], а также И. Сталине и Л. Брежневе. В самом начале истории Руси большое значение имели военные действия, которые проходили под руководством князей-военачальников.

Только против Византии (самого мощного и передового в то время государства-империи) в IX — XII веках было совершено 11 известных походов русскими князьями-военачальниками — от набегов Аскольда и Дира до нападения Владимира и Ярослава Мудрого. Всю свою историю Россия воевала, когда «мирных» лет всегда было очень мало и порой не приходилось совсем на одно поколение (исключая период правления Александра III, который обеспечил наиболее эффективный период в развитии не только страны, но и армии, флота и промышленности)[2].

Исторический обзор развития российской армии и военного производства на Руси-России составляет важную и значительную часть отечественной истории, начиная, вероятно, с 5 в. н.э.[3] вплоть до самых последних месяцев современного периода[4]. Тем более, когда началась Специальная операция, которая в действительности стала лишь ответом на политику развития военно-силового сценария «принуждения» России. Один из руководителей российского ОПК, генеральный директор «Концерна ВКО «Алмаз-Антей» Я. В. Новиков очень точно сказал по этому поводу: «Сегодня, после того как США, Европа и примкнувшие к ним страны ввели против нас все возможные и невозможные санкции, нам также предстоит пережить непростой период. И Концерн с его предприятиями и люди оказались под беспрецедентным санкционным давлением. Но альтернативой была бы большая война. Война на нашей территории»[5].

Вооружённые силы России всегда выполняли более широкие функции, чем только собственно вооружённое противоборство. Они изначально были институтом создания государства. Иначе говоря, в военной истории России её Вооружённые силы в очередной раз выступили в качестве силового института сохранения и даже развития государства, обеспечивающего в том числе его суверенитет. Эта функция «государственного строительства» военной силы стала традиционно государственно-образующей функцией Руси-России, вероятно, с VI-VIII веков, когда князья не просто собирали дань («полюдье»), но и устраивали будущие города («погосты»), на которые за ними следовали купцы (со своими помещениями), священники (с церквями и кладбищами для отпевания) и администраторы (представителя княжеской власти)[6].

В очень яркой форме эта функция проявилась в правление Петра I, когда армия не только забирала 90% государственного бюджета, но и обеспечивала, прежде всего, через свою гвардию, функцию государственного управления страной. Эта гипертрофированная функция при императрицах и императорах в том же веке превратилась даже в инструмент управления верховной властью вплоть до 1825 года, от которой с трудом избавился Николай I. Можно сказать, что Сталин и потом Хрущёв откровенно опасались такого чрезмерного политического влияния армии, что отразилось на их отношении к военному руководству[7].

В 80-е годы прошлого века армия и ОПК во многом именно благодаря своим «охранительным» функциям государства стали первостепенным объектом для нападок так называемых «демократов», которые понимали, что необходимый им развал «тоталитарного» государства без развала этих институтов невозможен. Была организована травля в прессе, которая перешла в политическую и кадровую травлю представителей ВС СССР. Уже трудно в настоящее время допустить масштабы и остроту этой кампании, когда офицеры переодевались в гражданскую одежду, чтобы не стать предметом оскорблений уличной шпаны, за которой стояли фактически партийно-государственные структуры во главе с А.Н. Яковлевым.

Возвращение уважения к армии, начавшееся в годы чеченской кампании (при сохранившейся травли армии со стороны «демократов»), постепенно привело к возрождению «армейского патриотизма» в ходе операции на Северном Кавказе. Позже, после смены руководства МО РФ, «армейский патриотизм» стал официальной политикой не только нового министра С.К. Шойгу, но и других государственных и общественных структур, хотя остатки антиармейского отношения либералов в правящей элите сохранились вплоть до настоящего времени.