«Присутствовать, но не вмешиваться», - такой военной политике на международной арене следует современный Китай

В конце 1984 – начале 1985, помимо посольства и торгпредства КНР, пожалуй, только небольшое представительство Гражданской авиации Китая в центральном аэропорту Аддис-Абебы - «Боле» напоминало о «китайском присутствии» в Эфиопии[1].

В отличие от ставшего привычным в последние десятилетия глобального экономического всепроникновения Китая его военное присутствие на постоянной основе за пределами собственных границ вещь достаточно новая[2].

О шагах Китая по выходу на мировую арену военной политики рассказал эксперт из провинции Чжэцзян (КНР) (выдержка)[3]: «Обеспокоенная необходимостью обеспечить собственную безопасность в условиях ирано-иракской войны Саудовская Аравия в 1985 году приняла решение закупить у Китая баллистические ракеты. В то время КНР не имела дипотношений с саудитами, однако в результате длительных переговоров, окутанных завесой строгой секретности, Китай продал Саудовской Аравии ракеты класса «Дунфэн» и тайно направил туда военно-технических специалистов, которые инкогнито помогали в развёртывании этого вооружения. В дальнейшем несмотря на уговоры американцев Китай и Саудовская Аравия так и не признали факт той давней сделки. Только в 2014 году саудиты впервые продемонстрировали на военном параде два комплекса «Дунфэн-3» с машинами обеспечения.

Примечательно, что ровно в то же время, в середине 80-х годов 20-го века, в Саудовской Аравии находилась группа специалистов ВВС Тайваня. Они носили саудовскую военную форму и готовили военнослужащих ВВС Северного Йемена, поддерживаемого саудитами.

О контактах военнослужащих НОАК и тайваньских военнослужащих на территории Саудовской Аравии ничего не известно.

Официально контингент НОАК присутствует за пределами КНР с 2008 года, --- тогда китайский военный флот принял участие в сопровождении торговых судов у берегов Сомали.

Для обеспечения этой долгосрочной миссии 1 августа 2017 года в Джибути была официально открыта китайская военная база --- первая за пределами КНР.

В период «медового месяца» отношений с Камбоджей США построили на её территории в провинции Сиануквилль военно-морскую базу Реам (云壤 или 云朗) Однако после того, как в 2017 году камбоджийско-американские отношения ухудшились из-за поддержки американцами «цветных революционеров» в Камбодже, власти страны под предлогом реконструкции базы демонтировали сооружения, построенные там США[4].

С 8 июня 2022 года при поддержке Китая ведутся работы по модернизации базы ВМС Камбоджи Реам. Официальных заявлений о том, что данная база китайская, не существует, однако некоторые нюансы наводят на размышления. Например, камбоджийские власти не дали разрешение на швартовку кораблей Морских Сил самообороны Японии на базе Реам под предлогом того, что «принять суда не представляется возможным из-за удалённого расположения причалов»[5]. При том, что в начале декабря 2023 года на базу Реам беспрепятственно прибыли два лёгких фрегата ВМС НОАК «Тип 056А». Кроме того, появилась информация о том, что Министерство обороны Камбоджи подтвердило предстоящее прибытие на базу двух фрегатов ВМС НОАК «Тип 056». Взаимосвязь между модернизацией с помощью Китая базы ВМС Камбоджи Реам и прибытием на эту базу кораблей ВМС НОАК налицо.

По мнению американцев, не подтверждаемому однако китайской стороной, помимо базы в Джибути, Китай располагает другими военными базами: в Камбодже, Пакистане, Вануату, Экваториальной Гвинее, на Шри Ланке, в Мозамбике, Мавритании, Камеруне».

Предметно рассказал о перспективе создания сети китайских военных баз за пределами КНР эксперт из провинции Хэбэй (КНР) (выдержка)[6]: «Последние 20 лет Китай активно инвестировал в реконструкцию портовой инфраструктуры и объектов капстроительства слаборазвитых государств.

RAND Corporation считает, что, продолжая реализацию «Пояса и Пути», Китай в течение 20 лет сможет создать глобальную сеть военно-морских баз и таким образом противостоять США.

В ближайшие 2 года — 5 лет, прогнозируют американцы, могут появиться восемь китайских зарубежных военно-морских баз.

Зарубежные СМИ предполагают, что эти базы возникнут в следующих портах: порт Хамбантота (汉班托塔港) на Шри Ланке[7]; порт Бата (巴塔港) в Экваториальной Гвинее[8]; порт Гвадар (瓜达尔港) в Пакистане[9]; порт Криби (克里比港) в Камеруне[10]; порт Реам (云朗港) в Камбодже; порт Луганвилль (卢甘维尔港) в Вануату; порт Накала (纳卡拉港) в Мозамбике; порт Нуакшот (诺克少港) в Мавритании.

Все эти порты, в которых возможно создание китайских военно-морских баз, расположены на маршрутах «Морского «Шёлкового пути» 21-го века» --- морской составляющей «Пояса и Пути», китайской глобальной инициативы, во многом обеспечивающей его статус торговой державы №1.

На Западе убеждены, что по мере укрепления Китая ВМС НОАК будут стремиться всё дальше в Мировой океан, однако без зарубежных военно-морских баз говорить о достижении китайским военным флотом мирового уровня невозможно.

Зарубежные СМИ утверждают, что Китай близок к созданию военно-морских баз в камбоджийском порту Реам и в пакистанском порту Гвадар. Кроме того, постепенно выходят из-под американского влияния, а следовательно становятся подвержены китайскому влиянию порт Патейн (勃生港) в Мьянме и порт Читтагонг (吉大港) в Бангладеш.

Однако, как представляется, Китай сначала создаст военно-морскую базу в порту Хамбантота на Шри Ланке, а  затем в четырёх африканских портах: Бата в Экваториальной Гвинее, Криби в Камеруне, Накала в Мозамбике и Нуакшот в Мавритании.

Зарубежные СМИ уже сообщали о том, что китайская сторона является держателем акций намибийского порта Уолфиш-Бей (鯨湾港), и что Китай построит причал для военных кораблей в ангольском порту Кабинда (卡宾达港).

Уолфиш-Бей и Кабинда, так же, как Бата, Криби, Нуакшот, расположены на западном, атлантическом побережье Африки. Поэтому гипотетическое создание в этих портах китайских военно-морских баз наводит на мысль об их нацеленности на США.

Некоторые зарубежные СМИ отмечают, что в отличие от американской концепции развёртывания военных баз по всему миру Китай действует по принципу «лучше меньше, да лучше», то есть ориентируется на создание в ключевых стратегических точках мира крупных многофункциональных военных баз, которые будут оплотом контингентов НОАК за пределами КНР.

Современная глобальная стратегия Китая нацелена на регион Индийского океана и на Африку. В военно-политическом смысле здесь сейчас не слишком «горячо», что с точки зрения Китая создаёт условия для развёртывания военных баз.

Однако в долгосрочной перспективе целью таких китайских военных баз безусловно будут США и Европа. Создав военные базы в регионе Индийского океана и в Африке, Китай затем неизбежно сделает следующий шаг, чтобы приблизиться к американскому и европейскому «порогу», в этом нет никакого сомнения.

Как не вызывает сомнения и то, что по мере роста военного, политического и экономического влияния Китая на глобальной арене у него будет возрастать потребность в защите своих интересов за рубежом. В этом смысле создание и сохранение зарубежных военных баз имеет для Китая исключительно важное значение. При этом надо понимать, что китайскую глобальную стратегию принципиально отличает от американской отсутствие стремления к гегемонии.

К 2030 году Китай будет располагать пятью или шестью авианосцами. Цель Китая очевидна - уравновесить возможности ВМС НОАК и ВМС США на океанских просторах.

С учётом исторического опыта других государств укрепление ВМС НОАК повлечёт за собой создание китайских зарубежных военных баз для обеспечения действий китайского военного флота.

Только сеть китайских зарубежных военных баз даст возможность кораблям, авианосцам, ПЛАРБ ВМС НОАК беспрепятственно преодолевать рубежи «островных линий» и свободно выходить в Мировой океан, действуя на равных с ВМС США в любом районе».

Пока западные и китайские эксперты анализируют перспективу появления новых китайских зарубежных военных баз, с 1 августа 2017 года по настоящее время функционирует единственная на сегодняшний день официальная зарубежная военная база Китая - «База обеспечения НОАК в Джибути» (中国人民解放军驻吉布提保障基地)[11].

Эксперт из провинции Хэнань (КНР) рассказывает о месте и роли данной базы (выдержка)[12]: «Выбор дислокации первой китайской зарубежной военной базы обусловлен географическим положением Джибути у входа в стратегический Баб-эль-Мандебский пролив, через который проходит 12% от общемирового объёма морской торговли нефтью.

Действующая в 18 морских милях от Джибути на территории Йемена мощнейшая в мире вооружённая группировка хуситов (胡塞武装) заявила о доброжелательном отношении к Китаю, поэтому «Базе обеспечения НОАК в Джибути» ничего не угрожает. Тем не менее бдительность терять не следует, поскольку всё более дерзкие действия хуситов, в отличие от многих не «жмущихся» к Америке, а бросающих ей вызов и атакующих её вооружённые силы, объективно создают угрозу китайскому торговому судоходству в Красном море.

Помимо защиты экономических интересов КНР, «База обеспечения НОАК в Джибути» призвана усилить международное влияние Китая, обеспечить его активное участие в международных делах, в деле защиты мира и стабильности в регионе Красного моря и Африканского Рога».

Китайская военная база в Джибути --- наглядное проявление современной военной политики КНР на международной арене, суть которой:«Присутствовать, но не вмешиваться»[13]. Эксперт из провинции Хэнань (КНР) в этой связи отмечает (выдержка)[14]:

«Когда в 2024 году США и Великобритания нанесли авиационные удары по объектам хуситов,  «База обеспечения НОАК в Джибути» сохраняла позицию невмешательства, делая всё возможное, чтобы не оказаться втянутой в конфликт.

Китайская военная база в Джибути - более всего опасающийся «случайного выстрела» пункт снабжения, а не передовой рубеж военной экспансии.

В отличие от ряда других государств, таких как США, Франция, Япония, которые используют свои военные базы в Джибути для усиления влияния в регионе Африканского Рога, Китай разместил военную базу в этой небольшой африканской стране не для прямого участия в конфликтах, а для снабжения своих судов.

В случае обострения обстановки в Красном море, а, возможно, и в глобальном масштабе, Китаю потребуется ещё больше таких баз для защиты своих интересов».

Информацию и аналитику по «Базе обеспечения НОАК в Джибути» представил эксперт из провинции Гуандун (КНР) (выдержка)[15]: «Геополитическое значение базы. обеспечения НОАК в Джибути - свидетельство изменения военной стратегии Китая, который переходит от «обороны в ближних морях» (近海防御) к «защите своих интересов в открытом океане» (远洋护卫)

База дислоцирована на побережье Аденского залива, где пролегают маршруты морских грузоперевозок, от которых зависят 80% нефтяного импорта Китая, и таким образом представляет собой ключевое звено обеспечения энергетической безопасности КНР.

База является пунктом топливного и продовольственного обеспечения, местом отдыха экипажей кораблей ВМС НОАК, с 2008 года выполняющих задачи сопровождения торговых судов в Аденском заливе.

База является ремонтным и медико-эвакуационным центром контингента НОАК, выполняющего задачи по поддержанию мира в Южном Судане, Мали, Демократической Республике Конго.

Государство Джибути - крайняя западная точка «Морского «Шёлкового пути» XXI века», морской составляющей «Пояса и Пути». Китай построил железную дорогу из города Аддис-Абеба (Эфиопия) до города Джибути (Джибути), осуществляет строительство многофункционального морского порта Дорале (多哈雷多功能港) в 5 км. к западу от города и порта Джибути. Терминалы порта Дорале имеют прямой выход к железной дороге Аддис-Абеба-Джибути. Таким образом Китай создал на территории Джибути мощную связку: «порт Дорале - железная дорога Аддис-Абеба-Джибути» - «База обеспечения НОАК в Джибути»[16].

 База расположена на территории площадью 0,5 кв.км.. Имеется глубоководный (350 м.) причал, пригодный для швартовки эсминцев и кораблей обеспечения.

Имеется аэродром с ВПП длиной 400 м., пригодный для приёма легкомоторных транспортных самолётов и вертолётов[17].

Имеются арсеналы, подземные укрытия, ремонтные мастерские, госпиталь.

Численность личного состава базы доведена с тысячи до двух тысяч человек, имеются подразделения морской пехоты, тыловые и медицинские подразделения.

В рамках акции «Светлые действия» в 2019 году в госпитале базы выполнены бесплатные операции более 100 местным пациентам. На постоянной основе медицинские бригады госпиталя оказывают помощь в лечебных учреждениях Джибути.

Сочетание военного присутствия Китая в Джибути с его социально-экономической деятельностью в этой стране.

Инвестиции Китая в экономику Джибути превышают 3 млрд. долларов. Китай создаёт в Джибути зону свободной торговли, строит железные дороги, морской порт, тем самым обеспечивая рост занятости и рост ВВП в этой стране.  В рамках культурного обмена Китай создаёт в Джибути институты Конфуция, Лубаньские мастерские[18].

Деятельность «Базы обеспечения НОАК в Джибути» выстраивается по модели «сочетание военного присутствия с экономическим сотрудничеством и гуманитарным обменом». Это новая модель обеспечения международной безопасности, разрушающая привычные представления об иностранном военном присутствии[19].

Джибути называют «мировым военным лагерем», помимо китайской военной базы, здесь расположены военные базы целого ряда других государств, прежде всего США, Франции, Японии.

Личный состав американской военной базы в Джибути - «Camp Lemonnier» (莱蒙尼尔军营) насчитывает четыре тысячи человек, база предназначена для проведения антитеррористических операций и для действий беспилотной авиации.

Французская военная база в Джибути с контингентом 1500 человек - самая крупная военная база Франции в Африке.

Японская военная база в Джибути расположена на территории площадью 12 га (0,12 кв.км.), личный состав базы насчитывает 180 человек. База предназначена для действий против морских пиратов и для сбора разведывательной информации.

«База обеспечения НОАК в Джибути» находится в состоянии «сотрудничества и конкуренции» (竞合) с военными базами других государств. Это означает, что с одной стороны все военные базы в Джибути решают общую задачу обеспечения безопасности торгового судоходства, но с другой стороны испытывают взаимные стратегические подозрения и сомнения (存在战略猜疑)[20].

Чтобы развеять опасения по поводу так называемой «милитаристской экспансии» Китая, китайская сторона, демонстрируя прозрачность деятельности «Базы обеспечения НОАК в Джибути», проводит «дни открытых дверей» и совместные учения, например, учения «Взаимодействие-2024».

Опасаясь расширения влияния Китая на регион Индийского океана, США оказывают давление на власти Джибути, стремясь ограничить деятельность «Базы обеспечения НОАК в Джибути». Однако правительство Джибути избегает зависимости от какого-либо одного государства и предоставляет свою территорию для военных баз целого ряда государств.

В перспективе настороженность США и Индии относительно китайского присутствия на Африканском Роге может привести к политическим трениям между ними и Китаем.

«База обеспечения НОАК в Джибути» является экспериментальным проектом участия Китая в обеспечении глобальной безопасности, примером того, как развивающееся государство (а Китай крупнейшее развивающееся государство) переходит от решения исключительно  геоэкономических задач к решению задач геостратегических».

Создание сети зарубежных военных баз для защиты геоэкономических интересов Китая - важная, но далеко не единственная, более того, на данный момент далеко не самая главная задача обеспечения безопасности Китайского государства. Эксперт из провинции Юньнань (КНР) рассуждает (выдержка)[21]: «В настоящее время военная угроза Китаю исходит с восьми основных направлений.

Первое направление - Тайваньский пролив. Здесь необходимо бдительно отслеживать попытки сторонников «независимости Тайваня» провозгласить «государственный суверенитет» Острова и таким образом расколоть Китай. При этом нельзя допустить вмешательство в «тайваньскую ситуацию» иностранной державы (А.Ш.: США), посягающей таким образом на территориальную целостность Китая.

Второе направление - Южно-Китайское море. Здесь необходимо блокировать действия иностранной державы (А.Ш.: США), стремящейся незаконно присутствовать в регионе. Необходимо обеспечивать безопасность китайского торгового судоходства в Южно-Китайском море, бесперебойное следование китайских торговых судов по установленным маршрутам.

Третье направление - Восточно-Китайское море. Здесь необходимо внимательно наблюдать за совместными действиями иностранной державы (А.Ш.: США) и регионального государства (А.Ш.: Японии), несущими реальную угрозу территориальному, воздушному и морскому пространству Китая.

Четвёртое направление - Северо-Восточная Азия. Здесь необходимо блокировать потенциальную смычку иностранной державы (А.Ш.: США) и регионального государства (А.Ш.: Южной Кореи), нацеленную на дисбаланс сложившегося в регионе соотношения военно-политических сил, что в свою очередь чревато угрозой северо-восточным сухопутным границам Китая.

Пятое направление – Юго-Восточная Азия. Здесь необходимо внимательно наблюдать за политическими потрясениями и военными конфликтами в государствах региона (А.Ш.: в Мьянме и в Камбодже), за возможным вмешательством иностранной державы (А.Ш.: США) в их внутренние дела с целью использовать нестабильную ситуацию в этих странах для создания угрозы южным границам Китая.

Шестое направление - юго-западное. Здесь необходимо сохранять бдительность и не допускать, чтобы крупное региональное государство (А.Ш.: Индия), подстрекаемое иностранной державой (А.Ш.: США), нарушало существующую разграничительную линию фактического контроля (А.Ш.: линию фактического контроля между вооружёнными силами КНР и Индии в Гималаях).

Седьмое направление - северо-западное. Здесь необходимо пресекать расползание зарубежных очагов терроризма на территорию Китая (А.Ш.: на территорию Синьцзян-Уйгурского автономного района КНР).

Восьмое направление  -  зарубежное. Здесь необходимо ставить надёжный заслон (А.Ш.: путём создания зарубежных военных баз) на пути потенциальной угрозы безопасности и интересам Китая за рубежом со стороны иностранной державы (А.Ш.: США).

В настоящее время главную угрозу безопасности Китая представляют две силы: терроризм и иностранная держава (А.Ш.: США).

Террористические силы действуют нетрадиционными военными методами. Для противостояния им необходимы очень тонкие, выверенные меры.

Военная угроза в её традиционном понимании, исходящая от иностранной державы (А.Ш.: США), требует в первую очередь высокой бдительности.

Во всех военных учениях, проводимых Китаем, будь то конвенциональные военные учения либо военные учения антитеррористической направленности, военные учения, связанные с ликвидацией последствий стихийных бедствий, согласно легенде учений должен фигурировать условный противник, обозначаемый «держава» либо «государство М». Это даст понять, что потенциальной угрозой безопасности и интересам Китая со стороны иностранной державы (А.Ш.: США) пренебрегать не следует.

Я принимал участие во многих антитеррористических учениях и должен сказать, что войска НОАК выступают в них отнюдь не на первых ролях, а первую скрипку играют войска Народной вооружённой полиции Китая (А.Ш.: аналог Внутренних войск в СССР и Росгвардии в РФ), обычные полицейские, народное ополчение[22], дружины, сформированные административными органами. Объясняется это стремлением не допустить гибель и ранение  участников антитеррористических учений в результате применения тяжёлого армейского вооружения, например, 155-мм миномётов, однако такой подход никак не способствует совершенствованию приёмов антитеррористической борьбы.

Подготовительный период перед началом традиционной широкомасштабной конвенциональной войны включает четыре основных этапа.

Первый. Ключевое значение имеет мобилизация ВПК. Оборонная промышленность полностью переводится на военный режим. Промышленные отрасли, производство которых зависит от поставок зарубежного сырья либо которые занимаются рыночной реализацией поставляемого зарубежного сырья, должны прекратить свою деятельность либо в первостепенном порядке организовать свою деятельность с учётом интересов безопасности государства.

Второй. Военная мобилизация. Производится пополнение либо полное укомплектование войск согласно штатной численности, в зависимости от экономических возможностей государства штатная численность войск корректируется. За счёт сухопутных войск формируется резерв личного состава для восполнения боевых потерь ВМС и ВВС.

Третий. Создание государственного материального резерва - залог победы в войне. Стратегические планы и цели войны определяются в зависимости от созданного  государственного материального резерва, от этого непосредственно зависит ход и исход войны.

Четвёртый. Организация защиты гражданских объектов. Сооружаются объекты и устанавливается техническое оборудование для обеспечения надёжной гражданской обороны в целях непрерывного восполнения государственного материального резерва, а также защиты населения.

Подготовительный период перед началом войны занимает от пяти до десяти лет. В особых случаях время, необходимое для мобилизации экономики, вооружённых сил и общества, значительно сокращается. К примеру, в начале 2020 года, когда разворачивалась борьба с пандемией, всесторонние подготовительные мероприятия в Китае были полностью выполнены всего за месяц».

Отсутствие сети зарубежных военных баз эксперт из провинции Хэнань (КНР) называет в числе «слабых мест» военного потенциала современного Китая (выдержка)[23]: «Серьёзность стратегических «игр» Китая и США объективно подводит их к военному столкновению. Усиление военного потенциала Китая очевидно, но надо понимать, что в сравнении с выстраиваемой много лет системой американской глобальной военной гегемонии китайские вооружённые силы имеют ряд принципиально «слабых мест».

Первое «слабое место».

Зарубежные военные базы играют стратегическую роль для обеспечения глобального военного присутствия государства, для того, чтобы его вооружённых сил были способны непрерывно поражать цели противника, расположенные на большом удалении.

Присутствие ВМС США практически во всех основных районах Мирового океана означает, что в случае полномасштабного конфликта Китая и США нанесение ударов по территории КНР будет осуществляться с относительно небольшого расстояния. Аналогичным образом базы в Японии помогли американцам вести боевые действия в Корее, а базы в Саудовской Аравии ---- боевые действия в Ираке.

В настоящее время ВМС НОАК по-прежнему действуют преимущественно в морской акватории, прилегающей к побережью Китая, например, в Южно-Китайском море и по рубежу так называемой «первой островной линии»[24]. Дальность действия китайского военного флота ограничена из-за отсутствия у Китая сети зарубежных военных баз, что также лишает НОАК возможности проводить наступательные десантные операции на удалённых территориях.

Второе «слабое место».

Китай существенно уступает США по общему тоннажу судов обеспечения, без которых невозможно присутствие военного флота повсеместно в Мировом океане, а также невозможно непрерывное ведение  военным флотом боевых действий на большом удалении от своих берегов.

В распоряжении Командования морских перевозок ВМС США имеются корабли для перевозки сухих грузов и боеприпасов класса «Lewis and Clark» (刘易斯.克拉克级干货弹药船), танкеры-заправщики класса «John Lewis» (约翰.刘易斯级油料补给舰), корабли --- экспедиционные мобильные базы (远征移动基地舰)[25]. Количество судов подобных классов и водоизмещение каждого из них позволяет успешно выполнять задачи обеспечения ВМС США в дальних походах.

Суда обеспечения ВМС НОАК «Тип 901», «Тип 903», «Тип 903А» обладают неплохими ТТХ, однако этих судов недостаточно. Общий тоннаж судов обеспечения ВМС НОАК составляет примерно треть от общего тоннажа судов обеспечения ВМС США.

Для того, чтобы китайский «военный флот голубой воды» (蓝水海军) , то есть военный флот, предназначенный для дальних океанских походов, был способен действовать постоянно, необходимо укреплять тыловую составляющую ВМС НОАК.

Для ВВС НОАК, способных эффективно действовать на большую стратегическую глубину, решающее значение имеет количество самолётов- топливозаправщиков. По имеющимся данным в 2024 году ВВС НОАК располагали примерно дюжиной таких самолётов, при том, что у США более 600 машин данного типа, --- как говорится, «дистанция огромного размера».

Конструкция большинства боевых самолётов ВВС НОАК обеспечивает дальность их полёта с преодолением рубежей первой и второй «островных линий», однако после нанесения ударов по целям на острове Гуам, расположенном на «второй островной линии», и по ещё более удалённым целям в Австралии эти самолёты не смогут вернуться на свои базы без дозаправки.

В теории наносить удары по удалённым целям и возвращаться на свои базы боевая авиация ВВС НОАК, базирующаяся в материковом Китае либо на архипелагах Южно-Китайского моря, способна при поддержке самолётов-топливозаправщиков.

В случае воздушной войны в западной части Тихого океана дефицит самолётов-топливозаправщиков существенно ограничит дальность и маневренность действий ВВС НОАК.

Третье «слабое место».

В современной войне получение, обработка и использование информации уже давно стало залогом победы в большей степени, нежели одна только огневая мощь.

В 90-е годы 20-го века отставание Китая в сфере информатизации было болезненным. По этой причине из-за внезапного сбоя GPS-сигнала потеряло курс торговое судно «Иньхэ»[26].

Сбой GPS-сигнала повлиял и на точность наведения ракеты, запущенной в ходе военных учений НОАК  во время третьего кризиса в Тайваньском проливе 21.07.1995 — 23.03.1996.

В последние годы Китай достиг заметного прогресса в разработке технологии борьбы со спутниками, что обеспечивает его преимущество над относительно слабым противником в сфере применения космической информации. Однако Китаю ещё только предстоит решить сложную задачу по созданию полностью автономной глобальной системы ситуационной осведомлённости о поле боя, управления боевыми действиями и контроля боевых действий (全球战场感知与指挥控制体系), которая позволит противостоять самому сильному противнику[27].

Четвёртое «слабое место».

В современной войне важное значение имеют запасы высокоточных управляемых боеприпасов, которые массово расходуются в ходе боевых действий. Причём, это дорогой тип боеприпасов, например, цена одного обычного управляемого артиллерийского снаряда калибра 155 мм. доходит на мировом рынке до нескольких десятков тысяч долларов, ещё дороже высокоточные управляемые ракеты класса «воздух-поверхность».

В ходе полномасштабного конфликта расход высокоточных управляемых боеприпасов огромен, например, во время войны в Ираке в 2003 году американские войска выпустили тысячи ракет данного типа.

Китай обладает совершенным ВПК, способным удовлетворить потребности военного времени, однако в мирное время налицо определённое отставание от потенциального противника по складируемым боеприпасам.

По имеющимся данным Китай в настоящее время располагает примерно 6400-ми высокоточными управляемыми боеприпасами, в то время как у США их более 6700. Разница, казалось бы, несущественная, однако она должна настораживать, учитывая огромный расход боеприпасов данного типа в ходе боевых действий.

Пятое «слабое место».

Обладание авианосцами - свидетельство впечатляющей совокупной мощи государства, боевой потенциал авианосца - важный фактор, обеспечивающий баланс сил с военным флотом потенциального противника.

У авианосца «Шаньдун»- второго из находящихся в строю ВМС НОАК авианосцев[28] [28] полное водоизмещение, штатная номенклатура и штатное количество самолётов палубной авиации меньше, чем у находящихся в строю ВМС США авианосцев с ядерной силовой установкой класса «Nimitz». Данное обстоятельство влияет на общую ситуационную осведомлённость АУГ «Шаньдун» в бою, на её способность к раннему обнаружению субмарин противника и борьбе с ними.

Гипотетический конфликт с участием Китая произойдёт в пределах акватории, прилегающей к побережью КНР, при этом АУГ ВМС НОАК получат эффективную поддержку авиации наземного базирования и ракетных войск НОАК. Таким образом, на текущем этапе отставание китайских авианосцев от американских пока не представляется критическим.

Говоря о «слабых местах» военного потенциала современного Китая, необходимо не просто фиксировать отставание по тем или иным типам вооружения, боеприпасов и т. д., но и понимать, в какой стратегической обстановке, в каких исторических условиях имеет место такого рода отставание.

Устранение вышеперечисленных «слабых мест» - системная задача, затрагивающая сферу технологических разработок, военно-промышленного производства, подготовки кадров,  теоретического обновления стратегии и т.д.

В отличие от стратегии некоторых государств, бряцающих оружием, военная политика современного Китая носит оборонительный характер и не направлена на внешнюю экспансию».

***

До последнего времени Китай оставался в стороне от международной военной политики, следуя сформулированной Дэн Сяопином «стратегии 24-х иероглифов»[29].

Эти тезисы Дэн Сяопина представляют собой своего рода стратагемы современного образца - поведенческие приёмы, применяемые Китаем, исходя из соотношения сил, которыми располагает он сам, и сил, которыми располагают его внешнеполитические визави[30].

Общий смысл «24-х иероглифов» состоит в том, что Китай, не имея преимущества над могучими оппонентами и осознавая это, занимает отстранённую позицию, дабы не рисковать уже имеющимся.

Что касается «4-х дополнительных иероглифов», --- это призыв к переходу в качественно иное состояние, из пассивной позиции стороннего наблюдателя на международной арене  в активную позицию внешнеполитического актора, стремящегося обрести подлинную державную силу.

Начавшийся 1 августа 2017 года, в 90-ю годовщину НОАК, процесс создания китайских зарубежных военных баз является одним из признаков перехода Китая от «стратегии 24-х иероглифов», то есть стратегии государства, мирящегося с тем, что оно слабее внешнеполитических оппонентов, к стратегии «4-х дополнительных иероглифов», то есть стратегии государства, поставившего перед собой цель быть как минимум не слабее визави.

В современных официальных установочных документах КПК и КНР невозможно отыскать открытые призывы к обретению преимущества над внешнеполитическими оппонентами.

Политологи порой муссируют установку Си Цзиньпина о перспективе развития вооружённых сил Китая.

Выступая с докладом XX съезду КПК, генеральный секретарь Политбюро ЦК КПК Си Цзиньпин начал раздел 12 данного Доклада фразой[31]:«Достижение в установленные сроки целей столетней борьбы с момента создания Армии, ускоренное превращение Народной армии в первоклассную армию мирового уровня есть стратегическое условие всеобъемлющего построения социалистического модернизированного государства».

В вышеприведённой фразе словосочетание «достижение в установленные сроки целей столетней борьбы с момента создания Армии» не находится в причинно-следственной связи со словосочетанием «ускоренное превращение Народной армии в первоклассную армию мирового уровня». В китайскоязычном варианте два этих словосочетания грамматически являются однородными членами предложения с функцией подлежащего.

Иными словами, не стоит ожидать «ускоренное превращение Народной армии в первоклассную армию мирового уровня» аккурат к «достижению в установленные сроки целей столетней борьбы с момента создания Армии», то есть к 100-летию НОАК 1 августа 2027 года.

К 100-летию НОАК Китай должен будет достичь ближайших «целей» в процессе модернизации своих вооружённых сил и, возможно, в процессе решения своих первостепенных военно-политических задач «в пределах морской акватории, прилегающей к побережью КНР».

Что касается «превращения Народной армии в первоклассную армию мирового уровня», то есть в армию, способную как минимум на равных противостоять в глобальном масштабе, «на просторах Мирового океана» вооружённым силам США, то это задача более отдалённая, однако не выходящая за пределы так называемого «второго столетнего рубежа» - 100-летия образования КНР, когда собственно и должно  произойти «всеобъемлющее построение социалистического модернизированного государства».

Автор: А.В.  Шитов, китаист