Серия разрозненных усилий не составляет стратегию. Если до Курска это не было ясно, то наступление (ВСУ – А.П.) резко подчеркивает явное отсутствие согласованной стратегии между Украиной и ее западными партнерами… Такой поворот событий должен привести к пересмотру текущей стратегии в этой войне, если таковая существует[1].

Кофман М., Ли Р., американские политологи

Характерная особенность развития России последних десятилетий заключается в бесконечной смене правящей элитой национальных стратегий, которая наводит на мысль о том, что таковой не было в принципе. Можно критиковать КПСС за неверную стратегию, которая к 80-м годам стала давать плохие результаты, но в последующие годы критиковать стратегии не нужно потому, что ни результатов, ни, соответственно, стратегий не было. Было то, что американские политологи назвали применительно к наступлению ВСУ в августе 2024 года, - «серия разрозненных усилий», точнее (если говорить о всех десятилетиях после переворота 1991 года) серии таких усилий, которые получали бессмысленные названия, но не имели ничего общего с национальными стратегиями – «перестройка», «демократизация» «либерализация» и пр.

Подобные резкие смены политического курса и стратегий на протяжении одного-двух поколений сформировали социальный запрос «на выживание» той части правящей элиты, которая сможет быстрее других приспособиться к меняющимся обстоятельствам и политическим условиям. Верхушка элиты была вынуждена делать это очень быстро: из коммунистов становиться сторонниками «перестройки», а затем «демократами»-либералами, после – «государственниками», а теперь уже патриотами, но основная часть проделала тот же путь медленнее. Тем не менее, обращает на себя внимание биография всех представителей правящей элиты России (что не трудно проверить), сменивших вместе с политикой свои политические и нравственные приоритеты. В итоге остались только те, кто смог лучше и быстрее других приспособиться к новым условиям, основным из которых было чуткое восприятие «перемен» наверху, приспособление, откровенный конформизм и абсолютная беспринципность. Этот социальный слой стал доминирующим в управлении Россией в третьем десятилетии нового века.

К сожалению, у этих лиц, как правило, отсутствовали такие ценные качества как самостоятельность и инициатива, ответственность и гражданская позиция, а также реальный, а не казенный патриотизм. Это проявилось в полной мере в ходе СВО, когда большинство лиц, отвечавших за подготовку ВС РФ и командование ими, доказали свою абсолютную профессиональную неспособность,более того, нередко откровенное стяжательство в огромных масштабах, а те, немногие, кто стал исключением, в реальности не смогли повлиять на развитие событий.

Исключения, конечно, были. Они касались, прежде всего, управленцев в тех социальных слоев общества и тех областей экономики, которые минимально были затронуты требованиями политической конъюнктуры,- в ОПК, в большинстве среднего состава командования ВС (где избавились скорее всего от реально успевших повоевать на КТО), на предприятиях остатков промышленности, менее всего пострадавших от приватизации из-за малой финансовой привлекательности. И эти-то «остатки» прежней империи показали свою дееспособность (в отличие от тех, кто раз за разом проваливал порученное в 2022-2024 годах).

В результате в конце второго десятилетия нового века Россия оказалась не только в очень сложной международной и военно-политической обстановке, которая усугублялась неспособностью большей части правящей элиты к быстрому выходу из затяжного социально-экономического кризиса, сложившегося преимущественно, из-за трагической бессмыслицы 90-х годов,  но и с неспособной к эффективному управлению в своём большинстве правящей элитой. Иначе говоря, две основные причины неудач, которые не хотят признавать по понятным причинам, это:

Во-первых, отсутствие реальной эффективной национальной стратегии, реально реализуемой правящей элитой, такой «основной идеи», которая не сводилась бы к набору достаточно общих патриотических, абстрактных тезисов. В условиях обострения ВПО это становилось недопустимо, но продолжалось достаточно длительное время, что можно честно объяснить только надеждами и стремлением большей части правящей элиты сохранить свою лояльность Западу и свои материальные условия[2].

Во-вторых, фактическим отсутствием собственно патриотической правящей элиты на фоне большинства конъюнктурщиков и представителей «парадного» патриотизма, которая была бы доминирующей в огромном правящем и разношерстном социальном слое элиты, где доминировали коллаборационисты и конформисты.

Это привело к глубоким недостаткам в стратегическом планировании, которые начинались с боязни адекватной оценки реалий. Вплоть до 2022 года, например, правящую элиту в России не настораживало даже то, что сценарий развития ВПО в среднесрочной перспективе, – это необходимо обязательно признать, – может быть только крайне негативным,  когда вопрос о существовании суверенного государства и нации ставится непосредственно перед правящей элитой страны[3].

Поэтому период с 2014 по 2022 год оказался фактически «потерянным» в разговорах и откровенной коррупции, хотя сделать можно было много для успешного проведения неизбежной в будущем СВО[4]. Это стало окончательно и для всех ясно после ареста десятков генералов летом 2024 года, которые истратили не эффективно огромные ресурсы ГОЗ за 10 лет, т.е. оказалась абсолютно не готовой к неизбежному развитию ВПО.

Правящая элита не понимала, что не зависимо от того, кто будет у власти в США, Германии, Великобритании и Франции. Смена Д. Трампа на Дж. Байдена ничего не изменила, как до этого ничего не изменила смена Б. Обамы на Д. Трампа: стратегия США носит долгосрочный и строго последовательный характер в отношении России, преследуя в качестве конечной цели ограничение и лишение её суверенитета, национальной идентичности и раздела на мелкие государственные образования. Масштаб и радикальность этой цели США и их союзников правящая элита отказывается понимать до сих пор, хотя трезвые оценки и стали звучать чаще.

В этих условиях правящие элиты государств, которые противодействуют открытой агрессии, как правило, ведут себя по-разному, но всегда есть, как минимум, две «лидирующие» (хотя и не всегда доминирующие по своей численности) группы: тех, кто предпочитается риск и борьбу и тех, кто ищет варианты капитуляции, – откровенные капитулянты-коллаборационисты[5] – или варианты «сотрудничества» на условиях противника. Эта группа отнюдь не исчезла к 2022 или 2024 году, но стала чуть менее вызывающе себя вести после отставки некоторых своих видных представителей и смены правительства в 2020 и в 2024 году.

Есть, наконец, и самая крупная, третья, самая опасная, группа для государства[6], – конформисты, которые немедленно присоединяются к победителю, а в процессе борьбы между двумя группами правящей элиты колеблются, создавая крайне опасную и неустойчивую ситуацию неопределенности и нестабильности. Это наглядно проявляется в период кризисов, например, в 1991 и 1993 годах, когда я наблюдал, как в течение одного дня позиция тех или иных (на самом деле, очень многих) представителей правящей элиты менялась по нескольку раз. Это показал и эпизод с Е.В. Пригожиным в 2023 году.

Проблема заключается в том, что в настоящее время в той или иной степени практически вся правящая элита, но, прежде всего, большинство представителей политики и бизнеса являются коллаборационистами. Граница между национальными интересами России и интересами её «партнеров-противников» становится очень условной, легко сдвигаемой. Эта скрытая группа всегда  опасна и прямо угрожает государству, поэтому с ней активно борются во всех странах – не только в США, но и на Украине, но только не в России, - где понятие «сотрудничество с Западом» стало критерием оценки «современности» и «эффективности» тех или иных лиц не только в бизнесе, но и в науке, образовании и даже в областях национальной безопасности.

Стратегия развития и национальной безопасности России, таким образом, должна исходить из того, что у страны и большинства её правящей элиты должна быть современная, соответствующая реалиям ВПО, «руководящая идея», т.е. стратегия, которая в нормативной форме, а также концептуально, оформлена в Стратегию национальной безопасности, разделяемую большинством правящей элиты страны. Как в Древней Греции философ и стратег Ксенофонт, необходимо четко отделить сторонников сохранения государственности и идентичности России от ее противников.

Такой стратегией должна быть стратегия автаркии, которая в настоящее время представляет собой доминирующую цель – развитие национального человеческого капитала России (НЧК)[7]. Как количественного, так и качественного. Это, естественно, концентрирует все национальные ресурсы для её достижения и (в современных условиях) минимизирует зависимость от глобализации и других государств, которые не являются надежными союзниками.

 Это и есть «Главная идея» стратегии, предполагающая, что для её реализации нужно использовать все национальные ресурсы и возможности, прежде всего, человеческие. Причём, в опережающем темпе, т.е. темпах выше не просто среднемировых, но и выше самых передовых стран. Такая «Главная цель», естественно, разбивается на несколько основных задач, которые определяют количественные и качественные критерии национального человеческого капитала (НЧК), а именно:

– демографический рост;

– качественный рост отдельной личности (душевой доход, образование, здравоохранение);

– опережающие темпы развития науки, технологий и образования, а также культуры;

– гарантии безопасности государства, национальной идентичности и личности.

Эта стратегия должна быть обеспечена:

Во-первых, реальной властью национальной правящей элиты, а не «оффшорной» либеральной демократией, которая сохраняет многие ключевые позиции во власти.

Во-вторых, реальными механизмами реализации такой стратегии, чего пока что нет.

В настоящее время[8] нет ни такого большинства у правящей элиты, ни четко оформленной «руководящей идеи», что создает самую большую угрозу существованию страны и нации, ни механизмов реализации национальной стратегии. К сожалению, правящая элита России очень медленно отходит от восприятия от тех реалий, сложившихся в МО-ВПО еще 5 лет тому назад, которые и сегодня кажутся привлекательными.

Социальная группа конформистов-коллабрационеров в реальности – самая сильная и опасная угроза для России на СВО и в целом во внешней политике потому, что они могут качнуться в любой момент. А то, что такие моменты будут, – естественно, даже неизбежно. Достаточно вспомнить мятеж Е.Пригожина или «Болотную площадь». Именно это и является наиболее приоритетной целью внешних врагов, которые прекрасно помнят, как политическая элита 90-х обеспечила колониальное состояние и полную зависимость России от Запада. Поэтому трудно согласиться с министром иностранных дел России С.В. Лавровым, который считает, что «широкое согласие в обществе по основным принципам и направлениям нашей внешней политики свидетельствует о том, она соответствует нынешнему этапу внутреннего развития России»[9].

Это «широкое согласие» ассоциируется с «политическим прагматизмом» элиты и – для многих – с конформизмом, который,  в свою очередь, создает условия для коллаборационизма просто потому, что четких границ у «сотрудничества» с Западом быть не может. Прагматизм Е.М. Примакова не переходил границ естественного для правящей элиты СССР и России конформизма. Речь, конечно же, не идет о самом С.В. Лаврове, который является не политиком, а дипломатом, но очевидно, что принципы и понятийный аппарат в политической культуре российской правящей элиты сбит.

И внешний противник России за рубежом это прекрасно понимает, включаясь в такую борьбу и создавая изначально предпосылки для того, чтобы набирала силу именно коллаборационистская, «капитулянтско-компрадорская» часть правящей элиты. Информационно, финансово, политико-дипломатическими и иными методами запугивания и создавая трудности для той части правящей элиты, которая выступает за сопротивление, Запад откровенно поддерживает всеми способами и средствами компрадоров и всех, кто готов сотрудничать с агрессором. Его представители не только сохранились в правящей элите, и не только занимают ключевые посты, они уже начали тихое контрнаступление, оправившись от шока СВО.

Такая политика, надо заметить, отнюдь не является современной чертой только правящей элиты России. Она – характерная черта всех правящих элит в любые времена и, как правило, в истории оказывается мощным фактором влияния на внешнюю и военную политику государств. Эта политика, например, очень хорошо была видна в ходе Второй мировой войны гитлеровской Германией во Франции, Дании, Польше, Нидерландах и всех других оккупированных странах. Собственно сам термин стал распространенным, прежде всего, в Италии после выхода известного романа «Конформисты».

 Яркий пример до этого  – конформизм большинства из 18 миллионов членов КПСС, которые спокойно наблюдали за развалом партии и страны в 1991 году, хотя если бы вышел на улицу один из 30 райкомов Москвы (порядка 300-400 тыс. человек), то тонкая прослойка «демократов» была бы просто сметена. Как была сметена за сутки в Прибалтике в 1991 году «пятая колонна» одним усиленным батальоном Чеслава Мнишека.

Опасность сохранения власти у части правящей элиты и «Малого народа» хорошо иллюстрирует примеры противоборства в элите глобализма и автаркии во второй половине ХХ века в СССР. Одна из них принадлежит человеку, которые многие годы проработал в аппарате ЦК КПСС и МИДа, но, главное, то, что эту версию разделяли и разделяют и другие, реально хорошо информированные лица. В частности, о том, что Ю. Андропов стал последователем настроений тех большевиков, которые разделяли взгляды Л. Троцкого и ряда правых лидеров большевизма. В качестве иллюстрации ярких примеров предательства части правящей элиты КПСС и СССР,  входившей в «Малый народ», необходимо привести иллюстрацию воспоминания людей, имевших прямое отношение к этому периоду, в частности, В.Матузова[10].  Вот что он писал о тайном механизме "перестройки", задуманной Андроповым: «... дальнейшие изменения («перестройка») осуществлялись не на базе КГБ,  а с помощью КГБ, но за рамками КГБ. О главной роли Примакова в «перестройке»[11]: «... Я считаю, что центральной фигурой, которая осуществляла переход от «перестройки» к перестрелке и нынешней ситуации, был Евгений Максимович. Полагаю, что Борис Ельцин и Горбачев были людьми второстепенного плана. Это была внешняя картина. А реальный механизм, который контролировал весь процесс – до перестройки, перестройку и после перестройки, когда формировались всякие австрийские институты, был завязан на Примакова и других наследников плана Андропова... За распадом СССР стояли наследники Андропова. ….Начиналось всё с 1953 года, я считаю. Можно вспомнить имена, такие как Фёдор Бурлацкий, Александр Бовин.

О создании структур по подготовке развала СССР: «... Я считаю, что именно Андропов, будучи руководителем КГБ с 1967 года, составил схему изменения социально-политического строя СССР. Но действовал он не через КГБ,.. И тогда он стал развивать боковые структуры на базе Академии наук СССР - ...Институт США и Канады, ИМЭМО и др…который после ухода Яковлева в Политбюро возглавил Евгений Примаков».

Другой важный аспект: «... знаете, кто был одним из организаторов венского института (речь идёт о Международном институте прикладного системного анализа) и руководителем его московского филиала? Зять Алексея Косыгина – Джермен Гвишиани, заместитель председателя Государственного комитета СССР по науке и технике (ГКНТ СССР) – нашей, по сути, службы технологической разведки! ... Андропов сыграл, может быть, решающую роль в создании этой «группировки». В Ленинграде, кстати, был также создан центр, аналогичный московскому филиалу венцев. И в Северной столице, не будем забывать, обучался и формировался Чубайс... »

Таким образом, на примере «реформ» Андропова-Горбачева-Ельцина видно, каким образом формировалась та часть правящей элиты, которая позже станет автором бесконечной смены стратегий СССР-России. Без отстранения этой группировки правящей элиты России реализация новой национальной стратегии развития и безопасности невозможна.

Автор: А.И. Подберезкин