«Целью государства  не может быть только лишь оборонительная война, так как в таком случае не будет обеспечена та сущность государства, которую Аристотель определил словом самодостаточность (Avtarkia)»[1].

А.Е Снесарев, выдающийся русский военачальник и теоретик

Начатая В.В.Путиным в июне 2025 года дискуссия о государственной будущей программе вооружений (ГПВ) неизбежно будет продолжена до 2027 года потому, что требования национального стратегического планирования не могут удовлетворить только государственные институты, которые, как правило, ограничены многими условиями. Но в то же самое время опыт разработки предыдущих программ показывает, что такие обсуждения носят очень ограниченный кулуарный характер: дискуссии между основными участниками ГПВ, как правило, не происходит, а сам состав участников крайне ограничен. Между тем, как целеполагание, так и содержательная экономическая, финансовая, организационная и военно-техническая сторона ГПВ остаются в целом вне дискуссии. 17 мая 2025 года президент России Владимир Путин заявил, что ведомство «совместно с госзаказчиками и заинтересованными органами исполнительной власти» уже формируют новую госпрограмму вооружений. При этом госпрограмма вооружений, как сказал Владимир Путин, является ключевым документом стратегического планирования, а не только ОПК.

Российский президент также поручил уточнить объемы госпрограммы, так как ее создают с учетом спецоперации. Очевидно, что ресурсы прежней стратегии практически исчерпаны. Не только финансовые, материальные и демографические, но и кадровые. Вопрос заключается в масштабах развития ГПВ и всей промышленности России, её мобилизационных возможностях, организации финансирования, а, в итоге, - новой стратегии военно-силового противоборства, отражающей новые условия, формируемые США. Иначе говоря,  выборе между национальной мобилизацией и продолжением прежней стратегии национальной безопасности России (СНБ) «одного флакона» - одновременного обеспечения безопасности и развития, которая вплоть до середины 2025 года признавалась эффективной,[2] однако в будущем, возможно, что её продолжение, как считают некоторые,  станет невозможным в силу нарастающих социально-экономических и финансово-бюджет проблем. В этой связи возникает потребность вновь рассмотреть условия формирования не только ГПВ, но и СНБ России, сложившиеся в ходе военно-силового противоборства в последние годы.

Представляется, прежде всего, что подготовка ГПВ России в 2025 году и в последующем в решающей степени будет предопределяться тремя основными группами объективных факторов[3]:

- Развития МО-ВПО в мире по одному из наиболее вероятных вариантов сценария, а именно – усилению военно-силовой эскалации. Естественно, что субъективное влияние (естественно, что решения Д. Трампа, В.Путина, Си Дзиньпина и пр. политиков будут влиять, но в рамках этих общих тенденций). Важно не переоценивать такого субъективного влияния, например, не прогнозировать смены стратегического курса США в отношении России из-за решений Д. Трампа.

- Избранной Россией Стратегией национальной безопасности (СНБ РФ) на ближнесрочную перспективу и будущей военной стратегией. Эта Стратегия во многом обусловлена как внешними, так и внутренними условиями и ресурсами, которые могут быть радикально изменены (как при М.Горбачеве и Б.Ельцине) в определенные периоды истории, но в целом представляют собой достаточно сложную комплексную политику правящей элиты, которая достаточно инерционна и не предполагает революционных решений;

- Материально-техническими, финансовыми и иными ресурсами и иными  возможностями  страны, в частности, возможностями экономики, демографии, ВС РФ и  ОПК.

Таким образом, ГПВ – производная от изменений в ВПО в  мире, национальной стратегией и военной стратегией, реализация которых должна быть обеспечена политической волей правящей элиты и её национальными ресурсами. Рассмотрим эти факторы подробнее.

Первая группа факторов – развитие МО-ВПО в мире.  Процесс начала подготовки ГПВ был объявлен В.В.Путиным в июне 2025 года на специальном совещании. Этот процесс будет происходить до конца 2025 года и (как показывает опыт) позже, в условиях, когда:

- Наиболее вероятно нарастающее военно-силовое противоборство России с западной коалицией во главе с США, которое перешло в военно- силовую эскалацию, вероятным итогом которой, по оценке многих западных политиков и военачальников, может стать война России со странами НАТО в 2027-2029 годах, т.е. в среднесрочной перспективе. Соответственно, ГПВ должна исходить из высокой степени вероятности полномасштабной войны в Европе через 2-3 года.

Этот вариант может быть изменен в случае вполне определенных внешнеполитических и военных успехов России и усиления её поддержки извне партнерами и союзниками, которые смогут повлиять на эскалацию политики Запада, либо в качестве реакции США не контролируемую военную эскалацию, угрожающую территории страны.

- Продолжение войны с Украиной, которая стала реальным ТВД Запада против России, как минимум, на ближайшие годы. Вероятность полного прекращения этого военного конфликта маловероятна в связи с намерениями НАТО перевести его в полномасштабную фазу. «Приостановка» военного конфликта с целью пере6группировки сил Запада – вполне реальна и даже желательна,- но она не должна быть допущена Россией.

Таким образом, ГПВ станет не просто крупной программой перевооружения, но и программой, которая должна будет, с одной стороны, обеспечить ВВСТ и боеприпасами ВС РФ в ходе СВО, а, с другой стороны, обеспечить в среднесрочной перспективе ВВСТ Россию в случае вероятного перерастания военного конфликта в масштабную войну с НАТО в мире и в Европе. Маловероятно, что военные действия сохранятся только на европейском ТВД. Вероятнее, что они будут постепенно распространены на Молдавию, Прибалтику, Закавказье и Среднюю Азию.

Иными словами, России предстоит разработать программу подготовки запасов ВВСТ и боеприпасов и военных действий ВС РФ как в условиях продолжающегося регионального конфликта, так и в условиях его перерастания в мировую войну.

Вторая группа факторов – выбор СНБ РФ и военной стратегии России: Подготовка ГПВ пока что происходит в рамках существующей СНБ РФ, утвержденной президентом в июле 2021 года. Если существующая СНБ будет сохранена в основных своих чертах, то это будет означать, что ГПВ будет готовиться в условиях сохранения принципиального курса на одновременное обеспечение военной безопасности и сохранении темпов социально-экономического развития, что становится с каждым месяцем труднее и станет, вероятно, невозможным к концу 2025 года, если масштабы военных действий увеличатся. Тем более, если ТВД может расшириться за счет Молдавии, Прибалтики, Закавказья или Средней Азии.

В то же самое время, можно допустить, что сохранение нынешнего производства ОПК и численности ВС РФ при нераспространения войны на другие ТВД, т.е. ситуации 2022-2025 годов, может позволить России сохранить и  существующую парадигму СНБ, одновременного сочетания решения задач безопасности и развития. Это означает, что успех политико-дипломатических усилий России вполне вероятно обеспечит нынешнее состояние на 2025-2026 годы, т.е. до начала масштабирования военного конфликта странами НАТО.

В противном случае России предстоит неизбежный выбор в 2026 году: либо отказ от значительной части социально-экономических и иных программ развития, либо их сохранение за счет сокращения расходов на обеспечение военной безопасности.

Иными словами, основные параметры будущей ГПВ будут, прежде всего, зависеть от принципиального выбора конкретного варианта СНБ РФ, который должен быть сделан уже до конца 2025 года. Из этого конкретного варианта СНБ (политического решения) будет закономерно вытекать и военная стратегия ВС России, а также  непосредственные конкретные задачи, стоящие перед ОПК м ГПВ страны. В результате вынужденного выбора по противодействию эскалации, вероятнее всего будет расширение масштабов военных действий на суше и воздушно-космическом пространстве.

Учитывая, что вероятное непосредственное участие стран-членов НАТО неизбежно приведет к резкому усилению роли авиации и ВТО всех типов базирования, например, следует сделать вывод о резко возросшей роли средств ПВО – ПРО в будущем даже по сравнению с нынешним периодом. Военная доктрина США и НАТО предполагает обязательное масштабное применение воздушно-космических средств нападения и ВТО всех типов базирования. 

Более того, можно допустить, что военные действия НАТО ограничатся в будущем  только массированными авиационно-ракетными ударами и присутствием ЧВК – использование сухопутниых сил стран-членов НАТО маловероятно. Такое развитие эскалации потребует от ОПК России резкого увеличения производства средств ПВО-ПРО, прежде всего, количества ракет ПВО-ПРО.

Это находит понимание руководства страны. В частности 12 июня 2025 года,  Владимир Путин заявил, что новая государственная программа вооружений будет направлена на формирование универсальной системы противовоздушной обороны, способной эффективно реагировать на любые угрозы – вне зависимости от типа воздушных целей. «Новая госпрограмма вооружения должна обеспечить формирование универсальной системы противовоздушной обороны, которая способна работать в любых условиях и обстановке и эффективно поражать средства воздушного нападения, независимо от их вида», – сказал он в ходе совещания по вопросам государственной программы вооружения..

Однако, массированная воздушно-космическая война стран НАТО против России, очевидно, потребует совершенно иных возможностей от российских средств ПВО-ПРО, как минимум, их дополнительного увеличения возможностей в 5-7 раз по сравнению с нынешними объемами производства. Это – практически не решаемая задача при нынешних объемах выпуска компонентов ПВО-ПРО масштабирования промышленностью России. Причем, в самые короткие сроки 1-2 лет. Не секрет, что срок изготовления комплекса ПВО-ПРО – не менее 1 года. Поэтому нужны не только новые объекты, но и станки и другое оборудование, и главное, - люди. Всего этого в настоящее время недостаточно.

Таким образом, при разработке ГПВ с высокой степенью вероятности можно предположить, что вероятное развитие военной эскалации приведет к масштабированию военных действий, прежде всего, отражению ударов массированных воздушно-космических операций с применением самолетов Ф-16, Ф-15, а также Ф-35 и новых средств ВТО – наземных армейских комплексов на суше[4],  хотя их активизация возможна и на Балтике,  и на Черном море. Самым опасным может стать переход эскалации на стадию массированного применения странами НАТО ракет «Томагавк» морского базирования большой дальности, которых (по некоторым подсчетам) может быть использовано до 8 тысяч единиц.

С точки зрения военно-технической, опыт СВО стал радикальным инструментом повышения боевой эффективности, как ВВСТ, так и в целом эффективности ВС РФ. В частности, с точки зрения развития войск и ВВСТ ПВО,  производства вооружения и военной техники для Войск ПВО. Ежедневно в мае-июне 2025 года было известно об уничтожении в среднем более  сотни беспилотников ВСУ в день. Считая, что 80% их уничтожается ЗРК, получим примерный расход до 150 зенитных ракет в день и это уже на протяжении не одного года. И наша оборонная промышленность справляется с такими потребностями.

Такое стало возможным благодаря модернизации старых и строительству новых заводов. По оценкам западных экспертов в России ежегодно выпускается несколько полковых комплектов С-400. В 2024 году начали поступать в войска первые ЗРК С-500. Часто можно слышать, что «эффективность ПВО составляет 70%», даже 80%. Наши современные ЗРК обеспечивают такие вероятности для одиночной ракеты по сложной цели (маневрирующей или в помехах) до 0,8-0,95, что для очереди из двух даёт 0,96-0,998. Да, не 100%, но природу не обманешь. По беспилотникам вероятность поражения даже одиночной ракетой будет 0.99.  В налетах украинских БПЛА в некоторые дни участвовало более 200 ударных БПЛА и ракет, из которых 98-99% были уничтожены (по признанию С. Собянина, в Московском регионе до 99,9%).

В научных и проектных организациях уже происходит переосмысление многих технических и тактических концепций. «Беспилотная воздушная война» в Сирии, а также боевые действия с использованием авиации, беспилотников и ПВО на Украине, наглядно демонстрируют, что будущие конфликты между равноправными противниками в любом уголке мира станут беспилотными и ракетными. Пилотируемая авиация, скорее всего, будет лишь средством доставки ракет к передовой и пусковой платформой. В то же время, ЗРК, РЛС и системы РЭБ будут играть ключевую роль в будущих войнах, что делает необходимым применение нестандартных подходов к их разработке. Необходимо отметить, что существует значительный запас идей и предложений, которые ранее казались абсурдными или нереальными для стратегов всего мира, но теперь требуют активного внедрения.

Опыт СВО показал, что есть две трудные проблемы этого рода войск: количество ракет и качество и численность личного состава. Неизбежно следует сделать ещё один важный вывод: в будущей ГПВ состав сил ПВО и ВВСТ, особенно ракет ПВО, необходимо существенно увеличивать. Это высокотехнологичный род вооружённых сил, и подготовка квалифицированных специалистов занимает много времени. Как и в авиации, желательно иметь по два, как минимум, «экипажа» или сокращённых боевых расчётов (СБР) на каждый ЗРК, что в мирное время становится серьёзной нагрузкой на бюджет. Но без этого вряд ли удастся обеспечить эффективную защиту.

Третья группа факторов, определяющих ГПВ,  – национальные ресурсы и масштабирование развития российского ОПК.  Опыт СВО, как и любая война, дает свои, порой принципиальные, коррективы в военно-техническую и военно-промышленную политику, намеченную и проводившуюся до начала боевых действий. Это – общее положение, которое, естественно, адаптируется к ситуации  в случае каждого военного конфликта, а, тем более, полномасштабных военных действий. Оно в полной мере относится ко всем странам и всем армиям – новая большая война неизбежно ведет к существенным изменениям в оценке эффективности разных систем ВВСТ и не менее радикальным изменениям в военном искусстве.

При подготовке ГПВ необходимо учитывать как положительный, так и отрицательный опыт применения отдельных видов и систем ВВСТ и военнослужащих, а также тактику.  Так, например, по оценкам специалистов, в США и странах НАТО признали переоцененными значение и даже низкую эффективность таких вооружений, как БПЛА «Байрактар», ПТРК «Джевелин», отчасти системы ПРО «Пэтриот», ВТО снарядов «Экскалибур» и «Хаймерс» (эффективность которых в ходе СВО снизилась с 75% до 25%) и др. Иными словами, в 2022-2025 годы на украинском ТВД происходила переоценка боевой эффективности и качества управления имеющихся военных потенциалов.

Во многом похожая ситуация сложилась и в России, где целый ряд систем оказался ниже ожидаемой эффективности. Это необходимо не только для внесения корректив в использование этих систем, но и для переоценки подготовки военнослужащих, которые ими управляют, а также предприятий ОПК, поставляющих эту технику. Так, например, комплекс ЗРК ПВО «Панцирь–С», который, не смотря на масштабную рекламную кампанию в течение многих лет, а также все модификации и многочисленные попытки создать более специализированные системы, оказался в реальности провальным, малоэффективным как в войсках, так и при обороне отдельных объектов. Во многом потому, что он являлся продолжением старой советской концепции систем ПВО, которые не предполагали защиты ни от ВТО, ни БПЛА, ни, тем более, гиперзвука. До начала СВО ОПК России в целом развивался за счет имевшихся ресурсов, практически только советских (хотя некоторые предприятия были созданы заново и модернизированы во втором десятилетии нового века), – НИИ, КБ и производств,- которые стали работать максимально интенсивно, и лишь в некоторых случаях создавались новые промышленные объекты и дополнительные мощности по мере появления новых видов и систем ВВСТ (например, БПЛА, РЭБ и др.). 

В целом, считается, что  последняя ГПВ России оказалась во многом «прозорливой» с точки зрения разработки новых систем вооружений. Но не их массового производства и развития военной промышленности. Прежде всего, это касается модернизации системы ПВО-ПРО за счет усовершенствования прежних ЗРК и создания новых комплексов и ракет, среди которых исключительное место по своей эффективности стали занимать ЗРК большой дальности С-400 (в 2024 году стал поступать в войска ЗРК С-500),  средней дальности Бук -М3 (начал поступать в войска в 2016 году, к 2020 году поступило  не менее 60 единиц), малой дальности  Тор - М2 (В начале 2023 года появилась информация о том, что система была «доработана» для более эффективной борьбы с ракетами, выпущенными американской системой HIMARS, а в феврале 2024 года стало известно, что Ижевский электромеханический завод проведёт новую модернизацию систем «Тор-М2»)

Другой успех – разработка ВТО, прежде всего, дальнобойных гиперзвуковых ракет «Кинжал», «Калибр», «Циркон». Успешно была испытана и новейшая баллистическая ракета средней дальности «Орешник».

Перед началом СВО был взят курс на оперативную модернизацию танков ОБТ Т-90М и Т-72БМВ. Было радикально пересмотрено и отношение к боевой машине поддержки танков (БМПТ) "Терминатор" (которая шла в основном на экспорт). «Пророчески необходимы» нашим войскам оказались самоходная артиллерийская установка САУ «Коалиция» и тяжелая огнеметная система ТОС «Тосочка». 

Большой проблемой стало то, что наши пушки и гаубицы серьёзно уступают современным западным артсистемам: все об этом знают, но стараются не обсуждать. Так, огромные надежды возлагались на самоходную артиллерийскую установку 2С35 "Коалиция-СВ", которая должна была быть эффективнее немецких "Панцеры" и французские "Цезари", но их производство безнадёжно затянулось. С начало поступления в войска (5 января 2024 года ТАСС сообщило, что российские войска получили первые САУ «Коалиция-СВ) до середины 2025 года их насчитывается до 12 единиц. Артиллерия оказалась на периферии внимания и фактически стагнировала на уровне 80-х годов прошлого века[5]

Ситуация усугублялась другими нашими просчётами и провалами в подготовке к войне. Например, на момент начала спецоперации в войсках имелось около десятка РЛС контрбатарейной борьбы "Зоопарк-1М", тогда как сами военные оценивали потребность в них минимум в 120 единиц.  У России есть огромная проблема с качеством артиллерии. Эта проблема уже привела к тому, что армия вернула на службу раритетные образцы вооружений. В результате, кроме обычного для нас 152-мм калибра, сейчас по врагу стреляют 130-мм и 122-мм пушки. Последние типы лишь отчасти совместимы по боеприпасам с 122-мм гаубицами. Врага с закрытых позиций пытаются бить откровенно слабыми для этих целей 100-мм, 115-мм, 125-мм танковыми снарядами. При этом единственным эффективным средством контрбатарейной борьбы у нас остаются немногочисленные корпусные 203-мм орудия "Пион" и его современная модификация "Малка".

Наши эксперты много смеялись над тем артиллерийским зоопарком, который собрали ВСУ, над разваливающимся европейским старьём и артсистемами, формально выполненными в одном 155-м калибре, но не совместимыми между собой по зарядам и снарядам. Но правда состоит в том, что к четвёртому году войны мы собрали точно такую же кунсткамеру калибров и систем, погрузив свою артиллерию в ад пересортицы и разунификации.

Как видно, к сожалению, разработчики и исполнители  действующей ГПВ допустили крупные ошибки множественные опасные проколы в планировании. Нередко очень существенные. Особенно для СВО. В полной мере не были заблаговременно созданы запасы боеприпасов, ремонтных бригад и техники, полевого обмундирования для войск. В начальный период СВО особенно остро обнаружилась нехватка ударных беспилотников, средств связи и артиллерийской разведки.  На всем протяжении СВО остро ощущался недостаток ракет ПВО и ВТО (ракет «Искандеров», «Кинжалов» и др).  К сожалению, прежний опыт реализации ГПВ в России можно охарактеризовать как преимущественно негативный. Практически все программы, заложенные в ГПВ, были не выполнены, но «прошлая» программа формально действует до сих пор. Ее срок завершения - 2027 год.

Важным негативным аспектом прошлой ГПВ стал фактический провал массированного производства широко разрекламированных новейших образцов ВВСТ, которые прошли, как правило, основные стадии НИОК, испытаний, но так и не стали производиться массово в силу разных причин. Приведем некоторые, наиболее яркие, примеры:

- Танк Т-14, который был произведен только в 20 образцах к 2025 году (В 2015-м тогдашний директор УВЗ Олег Сиенко сообщил, что завод получил заказ на изготовление 2300 Т-14, но в итоге этого не произошло). При этом стоимость первых танков «Армата» оценивалась в 400-500 миллионов рублей за один экземпляр.

- РСЗО «Торнадо-С» (На вооружение начало поступать с конца 2016 года. В ноябре 2016 г. были проведены испытания на полигоне Капустин Яр), но к 2025 году оставшегося в одном дивизионе в количестве 20 штук;

- Истребителей 5-го поколения СУ-57 (На вооружении с 2020 года, произведено порядка 40 шт.) и СУ-75(существует только в качестве модели);

- МБР «Сармат», размещение которого началось в 2023 году, но количество и число испытательных пусков вызывают сомнение у зарубежных экспертов:

- Гиперзвуковой блок «Авангард». Целесообразность и реализуемость этой программы пока что вызывает сомнение, хотя с разработкой в США системы ПРО «Золотой купол» её необходимость, возможно, актуализируется;

- Автономный БЭК «Посейдон». Как и предыдущая программа, целесообразность и реализуемость весьма сомнительна.

- КР с ядерной установкой «Буревестник», о котором крайне мало сведений, за исключением активной кампании на Западе по его дискредитации. Только теперь становится понятно такое «пристальное внимание» именно к этой ракете со стороны западных СМИ и нашей «пятой колонны» и явно организованная кампания по дискредитации. 9М730 «Буревестник» – идеальное «оружие сдерживания», противник всегда будет убежден, каковы бы ни были его намерения в отношении России – «ответка» неотвратима и неизбежна (В начале октября 2023 года The New York Times, со ссылкой на спутниковые снимки Planet Labs, сообщила о возможной подготовке или уже прошедших испытаниях на стартовой площадке на архипелаге Новая Земля межконтинентальной крылатой ракеты с ядерной силовой установкой «Буревестник». Издание также допустило, что РФ может проводить испытания отдельных составляющих «Буревестника» Поже эта информация подтвердилась в августе 2025 года.

- Боевая машина поддержки танков «Терминатор»:   Производство так и не пошло массовое. Было продано Казахстану 10 единицы БМПТ «Терминатор» по состоянию на 2022 год. По данным на начало 2014 года, в дополнение к уже закупленной технике, планировалось осуществлять лицензионную сборку. Запуск производства предполагался ещё в 2015 году. По состоянию на декабрь 2022 года, однако, так и не начат, хотя принята в России на вооружение в 2018 году^[.  Всего произведено 8 единиц БМПТ «Терминатор» на вооружении на 2024 год.  Участвовала в СВО. Уничтожена ВСУ 1 ед.

Лучше всего (с точке зрения массового производства для нужд СВО) обстоит дело с системами ПВО-ПРО. Вполне оправданно было разрекламировано, произведено и массированное использование  действительно лучших в мире систем ПРО-ПВО Концерна ВКО «Алмаз-Антей»:  С-400 и С-300 В, С-350 «Викинг», Бук -3М, ЗРК Тор-2М[6], наконец, С-500 и ЗРК «Нудоль». В то же время широко разрекламированный ЗРК «Панцирь С1» (не смотря на многочисленные модернизации) оказался малоэффективным. Но серьезной проблемой стало производство в достаточном количестве ракет для комплексов ПВО и износ оборудования. Никто не планировал, что ВВСТ будет использоваться так активно более 3-х лет.

Безусловно, эффективным оказалось применение баллистики - «Искандеров М» и КР воздушного и морского  базирования, однако, масштабы их применения в ходе СВО требовали значительно большего числа