Информационная обстановка – это разновидность и одна из проекций военно-политической обстановки.

Необходимость к ее анализу и прогнозированию обусловлена комплексом обстоятельств.

Во-первых, высокой ролью информационного фактора в XXI в., поскольку темпы производства и потребления информации в разных странах постоянно возрастают. Уже в 2017 г. годовой трафик по компьютерным сетям достигал в мире 100 экзабайт (по оценкам датских военных аналитиков).

Во-вторых, новыми техническими возможностями по автоматизации сбора и обработки многоплановой информации (событий, фактов, интернет-активности потребителей и многим другим).

В-третьих, переходом от обработки выборочных или агрегированных данных к большим массивам сведений, когда приобретает решающую значимость не столько запрос на сбор информации, но глубина и качество обобщения.

В-четвертых, разработка новых видов программно-аппаратного обеспечения и алгоритмов, позволяющих собирать и агрегировать данные о прежде не формулируемых и не решаемых задачах (включающих, например, учет и анализ параметров потребительского поведения при совершении тех или иных покупок или приобретении услуг, что фиксируется техническими средствами наблюдения и учета действующих на рынке компаний). Тем самым возникает тема «больших данных» как совокупности подходов, инструментов и методов обработки огромных объемов информации (по аналогии с расхожими в тусовочной англоязычной среде метафорами «большая нефть», «большая руда»).

Еще одно обстоятельство, актуализирующее тематику информационной обстановки, – это опасность переизбытка информации (зачастую ложной), передаваемой в массовом порядке и неверно интерпретируемой, опасность технических сбоев и вероятности начала третьей мировой войны, о чем предупреждал еще в 1982 году ветеран американской разведки Гарри Рэнсом[1], озабоченность которого поддерживается российским экспертом Дмитрием Тулуповым[2]. Скажем, в 1980-х годах лишь 20% объема информационных перехватов было способно обрабатывать Агентство национальной безопасности США, а 10 лет спустя всего 1%[3] – настолько увеличились объемы разведданных и сигналов.

В 1995 г. этот объем был эквивалентен всему информационному объему Библиотеки Конгресса (один квадриллион бит) каждые три часа работы платформ и датчиков во всем мире. Приведенные данные – это важные параметры глобальной информационной обстановки.

Наряду с этим отметим среди важных особенностей также концентрацию власти в сфере цифровых технологий; неэффективность кибербезопасности[4]; «враждебный технологический прогресс»; возрастающую зависимость от алгоритмов, производящих большие объемы данных; нарастающую дезинформацию в глобальном мире.

Обо все этом идет речь на известных экспертных площадках разных стран, на международных конференциях и форумах. Прямо или косвенно эти опасные тенденции признаются в аналитических материалах разведывательных служб самых разных государств.

Таким образом, содержание информационной обстановки в мире составляет комплекс факторов. Смысловое и содержательное ядро определяется информацией и дезинформацией, циркулирующей в конкретном социуме.

Через призму веков и исторического опыта легче понять, что информационная обстановка всегда включала и сегодня включает слухи и домыслы, в том числе в общественных местах (например, в медицинских учреждениях, на остановках общественного транспорта и т.д., что выходит за рамки контроля и сбора данных с помощью автоматических устройств).

Информационная обстановка – это проекция социума и всех его составных частей, сфер общественной жизни, отраслей экономики и всего содержания социальной жизни в широком смысле слова (сх. 1).

Какой социум – такова и информационная обстановка.

Предвоенный или воюющий социум наполняет соответствующей тематикой (прежде всего, новостной) и информационное пространство.

Сфера экономики отражается в СМИ и социальных сетях с помощью динамики ВВП, производительности труда, потребительской корзины и других параметров уровня жизни и благосостояния.

Сфера политики отражается с помощью информации о деятельности органов власти, об электоральных процессах, деятельности политических партий и общественных организаций.

Схема 1. Информационная обстановка как часть информационного пространства и проекция социума

В последние десятилетия изучается рейтинг политиков и государственных деятелей, и эти данные также находят отражение в информационном пространстве.

Например, рейтинг Президента России на протяжении длительного периода времени находился в пределах 70 – 80%[5], что достаточно много. Для сравнения: рейтинг Президента Украины В. Зеленского в ноябре – декабре 2021 г. и в январе – феврале 2022 г. Составлял примерно 13 – 20% (по итогам опроса украинских респондентов киевскими социологическими организациями).

Долгое время информационная обстановка воспринималась преимущественно через призму накопления и реализации информационных ресурсов, дополняемых иной деятельностью, но к настоящему времени сформировались предпосылки уточнения этой трактовки, вычленения двух составных частей: во-первых, информации, содержащейся и циркулирующей по каналам формализованных коммуникаций, печатных и электронных изданий, включая радио, телевидение и социальные сети; во-вторых, информации, содержащейся и циркулирующей в неформальных сетях общения – содержание разговоров по месту проживания, работы, учебы, досуга, соцзащиты, где люди могут пересекаться случайным образом, обмениваясь мнениями.

Как показал анализ, телевидение в России, в 2024 году продолжает оставаться самым охватным медиа: 98% населения старше 4 лет смотрят ТВ хотя бы раз в месяц, а 65% — в среднем в день. Тем не менее, лишь для четверти взрослого населения в нашей стране телевидение является регулярным источником общественнополитической информации, (согласно опросам «Медиаскоп»).

Социально-политические телепередачи смотря по 12%российских граждан. Почти столько же интересуется теленовостями государственных и негосударственных медиа-компаний (11%).

Интересно, что в отдаленных регионах 26% опрошенных граждан получают общественно-политическую информацию от родственников, друзей, коллег, то есть без каких либо технических посредников, а это свидетельствует о живучести и действенности так называемого сарафанного радио.

При этом интернет - сети служат источниками информации по новостной тематике лишь для 20% респондентов.

Все это подтверждает, что человеческая жизнедеятельность далеко выходит на пределы цифровых сообществ, за рамки автоматического контроля содержания коммуникаций и не может ими ограничиваться.

Информационная обстановка отличается как минимум тремя измерениями и трехмерным масштабом: глобальным (или мировым); общенациональным и региональным (или межрегиональным).

О том, что события в одной части земного шара взаимосвязаны с событиями в другой, свидетельствует корреляция тематических повесток американских СМИ и уровня диверсионно-террористической активности на российско-украинской границе.

Конкретная иллюстрация. В марте 2023 г. в американском радиоэфире был произведен информационный залп с участием крупнейшей радиокорпорации США – «Национальное общественное радио» (NPR) при одновременной трансляции материала в радиоэфире 38 региональных радиостанций США.

Сюжет был посвящен фактической поддержке иноагента и идеолога военного уничтожения в России законной власти, одного из бывших депутатов Государственной Думы ФС РФ[6].

О специально подготовленности мощного информационного залпа и целенаправленности краткосрочной информационной кампании в течение одного дня (сигнализировавшей, вероятно, не только диверсионно-террористической группе, но также возможным пособникам террористов в приграничных российских областях) может свидетельствовать следующее:

- скоординированность действий самых крупных радиокомпаний США;

- предоставление максимального удобного эфирного времени для трансляции радиопередачи – утренний прайм-тайм выходного дня (с целью привлечения внимания широких слоев американского общества);

- масштабный охват разных категорий радиослушателей (примерным охватом аудитории численностью свыше 10 млн. человек), а это примерно 50% американской радиоаудитории 38 региональных радиостанций, вещающих на 30 штатов.

Перечень американских медиаресурсов, транслировавших 2 марта 2023 г. сюжет, посвященный беглому российскому депутату, а в настоящее время иноагенту, заслуживает внимания: в том числе, Северо-Восточное общественное радио (WAMC Northeast Public Radio), зона вещания – части штатов Нью-Йорк, Массачусетс, Коннектикут, Вермонт, Нью-Джерси, Нью-Гемпшир, Пенсильвания)[7] и др. С учетом интегрированности и взаимовлияния глобальной, общенациональной и региональной информационной обстановки требуются научнообоснованные стратегия и тактика управления информационной обстановкой, в том числе в приграничных областях Российской Федерации (см. схема 2).

Схема 2. Управление информационной обстановкой

Обобщая, отметим, информационная обстановка – это: с одной стороны, текстовая информация в традиционных и электронных СМИ.

С другой стороны, слухи и разговоры на домашних кухнях, автобусных остановках, очередях, лавочках и т.д. что не охватывается информационно-поисковыми системами и алгоритмами поиска и сбора с помощью ключевых слов.

Информационная обстановка способна включать в себя информационное обеспечение боевых действий, а также специальные операции в масс-медиа, т.е. спланированные операции по доведению точечной информации и данных для целевой аудитории (в целях воздействия на эмоции, мотивы поведения и объективное мышление, чтобы в итоге повлиять на действия зарубежных правительств, организаций, групп граждан и индивидов в благоприятном для инициатора такого влияния направлении).

Тем самым, речь идет о формировании общественного мнения, способствующего продвижению корпоративных и групповых интересов и целей.

 Автор: Першуткин С. Н. – академик АВН (действительный член Академии военных наук), член Военно-научного общества ЦДРА им. М.В. Фрунзе, директор Московского института социологических исследований (АНО МИСИ), доктор социологических наук