Аннотация. В статье осуществлен анализ взаимосвязи политики и стратегии, показано их соотношение в военном деле. Показано, что совершенствование средств вооруженной борьбы и систем управления в условиях бурного развития информационных технологий требует пересмотра методологических подходов к военному строительству, уточнения сущности и содержания стратегии в условиях изменившегося характера войны.

Ключевые слова стратегия, политика, война, наука, искусство, безопасность, государство, управление, военная операция, военное строительство, теория, методология, метод, сущность, содержание, форма.

***

Возрастающая напряженность между государствами мира заставляет ученых более пристально взглянуть на проблемы военного строительства и применения вооруженных сил в современных условиях. К тому же, революционные изменения в военном деле, связанные с оснащением вооруженных сил ядерным оружием (ЯО), средствами радиоэлектронной борьбы (РЭБ), автоматизированными системами управления (АСУ) и широким внедрением беспилотных систем поражения (БПСП) на базе развитых информационно коммуникационных технологий (ИКТ) кардинально меняют методологию ведения войны и требуют разработки новых научных теорий стратегии.

Современная военная наука занимается уточнением сущностных признаков стратегии в изменившихся условиях, так как прежние методологические подходы не совсем адекватно отражают современные методы ведения вооруженной борьбы. В этом смысле специальная военная операция по денацификации и демилитаризации Украины (СВО), другие военнные конфликты современности обогатили военную науку множеством новых форм и способов ведения операций, наглядно демонстрируя необходимость уточнения сущности и содержания стратегии в свете изменившихся реалий. Время относительно спокойного развития военно политической обстановки в мире прошло. В настоящее время перед нами разворачиваются события глобального масштаба, требующие «…вернуть мышление к точным методам военной науки, пропитать позитивизмом область военного образования, поставить воображение и фантазию в самые тесные пределы»[1].

Последние три десятилетия российская военная наука развивалась под «знаменем» методологического плюрализма, так как господствовавшая парадигма советского государства на базе диалектического и исторического материализма ушла в историю. Но современная практика показывает, что «эпистемологический анархизм» в силу своего непостоянства не способствует систематизации знания, а появляющиеся частные теории фрагментарны и не в состоянии обеспечить целостности политики и стратегии.

Эпистемологический анархизм Пола Фейерабенда – это релятивистская концепция, суть которой состоит в относительности любого знания и невозможности установить универсальные критерии истинности каких либо знаний, накопленных человечеством

Стратегия функционирует на самом высоком уровне взаимосвязи элементов управления и тесно переплетается с политикой. В самом общем виде политика – это отношения субъектов по поводу захвата и удержания власти, а стратегия в первом значении – искусство управления общественной и политической борьбой, во втором – искусство ведения крупных военных операций и войны в целом[2]. Следовательно, стратегию условно можно разделить на политическую и военную.

Такой же подход к определению сущности стратегии предложил видный военный деятель, русский генерал А.Е. Вандам (Едрихин), который разделял стратегию на высшую (политику) и военную стратегию. Для него политика – средство (искусство) ведения борьбы в самом широком смысле слова. В свою очередь военная стратегия выступает средством (искусством) ведения вооруженной борьбы. При этом он определял войну как кратковременный акт никогда не прекращающейся борьбы за жизнь, а вооруженную борьбу понимал как важнейший способ реализации высшей стратегии (политики) в достижении целей войны[3].

Поэтому многие теоретики вполне обоснованно считают, что политика по отношению к стратегии обладает первенством. Это утверждение не совсем корректно с точки зрения формальной и неформальной логики. Формально, при наличии общих свойств, каждому понятию присущи существенные признаки, которые не входят в объем другого понятия. Поэтому их соотношение следует рассматривать как отношение пересечения, а не подчинения. Отношение подчинения имеют понятия «стратегия» и «военная стратегия», когда объем одного понятия полностью входит в объем другого, более широкого понятия. Схематично с помощью кругов Эйлера соотношение этих понятий будет выглядеть следующим образом (рисунок 1).

Рис. 1. Соотношение понятий: политика и стратегия; стратегия и военная стратегия

С точки зрения неформальной логики подчинение стратегии политике обычно ведет к снижению военной мощи государства и разбалансировке системы управления войсками. Для того, чтобы не происходило замещение стратегии политикой, необходимо иметь научно обоснованную систему управления войсками с точными методами военной науки. Если таковая отсутствует, то политика с необходимостью будет заполнять пространство стратегии своими установками, искажая сущность последней.

Политика, как известно, дама капризная и изменчивая, зависящая от многих внешних и внутренних обстоятельств и субъективных факторов. Публичный характер политики толкает ее часто к популизму, а стратегия же стремится к тишине, объективности своих начал и позитивного (рационального) отношения к делу. Поэтому абсолютное доминирование политики в военном деле таит в себе как минимум две опасные позиции.

Во первых, это может привести к неограниченному никакими пределами распылению организованных сил, способствуя их разброду и шатанию. Порой из самых лучших побуждений политики в попытке решить возникающие противоречия обсуждение военных вопросов переносят в публичное пространство, тем самым окончательно запутывая решение проблемы. Как следствие, возникают самые странные теории, которые научно не обоснованы и не подкреплены никакими фактами, что ведет к прямой угрозе военной безопасности вследствие понижения военной мощи государства и распылению военного потенциала страны.

Именно такую ситуацию Россия пережила в начале 90 х годов столетия, и последствия ее до настоящего времени не преодолены. Даже сегодня, в условиях ведения СВО, находятся разные общественные организации, различные блогеры стратеги, журналисты и ура патриоты, которые пытаются учить, как вести войска нашим командующим, где наступать и как побеждать. В современном информационном обществе такой информационный шум как объективный процесс будет сопровождать любой военный конфликт. Более того, крупные новостные компании, типа и др., сетевые информационные платформы ( и др.) представляют военные события как реалити-шоу, зарабатывая на этом огромные деньги. В этом смысле все они заинтересованы в разжигании военных конфликтов и готовы с удовольствием рассматривать «горячие факты», приправляя их острым перцем. Война с необходимостью требует правильной организации информационных потоков, вовремя корректируя информационную политику государства. При этом без всяких оглядок на истерики «защитников прав человека» необходимо вводить цензуру и использовать компетентные органы для подавления избыточного информационного шума.

Во вторых, в политике всегда сталкиваются интересы политических, партийных и финансовых групп, которые в стремлении к власти и реализации своих интересов осознанно блокируют системные теории в управлении государством и военной организацией государства. Более того, сегодня мы наблюдаем активный процесс приватизации войны крупными финансовыми группами и ТНК, которые в стремлении к сверхприбыли готовы идти на любые преступления. Опять же межгосударственные договоры и международное право к таким субъектам применить очень сложно и практически невозможно. Здесь невольно напрашивается обращение к работам классиков марксизма ленинизма, которые однозначно определяли войну как основной источник дохода капиталистов и способ решения накопившихся антагонистических противоречий. Война все спишет долги, обязательства, договоренности и т.д. Обычно после войны победители сочиняют новый мировой порядок и некоторое время его придерживаются.

Стратегия с необходимостью реагирует на эти объективные обстоятельства международных отношений, уточняет теорию и методологию ведения вооруженной борьбы, опираясь на системную организацию власти, мощную армию и флот. По мнению профессора стратегии и истории военного искусства Академии Генерального штаба барона Н.В. Медема: «Высшие военные соображения с необходимостью связаны с политикой государства, а вооруженные силы не используются по прихоти какого либо политического лидера или кучки заинтересованных лиц»[4].

В истории России примером гармоничной взаимосвязи политики и стратегии может быть опыт военного строительства и применения советских вооруженных сил. Мощь Советской Армии и эффективность военной организации государства достигались за счет обоснованной системной теории, которая базировалась на глубоко разработанной диалектической методологии. Несмотря на многие недостатки, являясь фундаментальным основанием стратегии и задавая практической деятельности в военном деле четкую направленность, такая методология устраняла вариативное толкование методов и средств достижения цели. Компоненты и элементы стратегии, их взаимосвязи на всех уровнях управления опирались на законы диалектики и принципы системного подхода, при этом оставляя открытыми входы и выходы для новых идей и военной практики.

К сожалению, отказ от прежней методологии по идеологическим соображениям при отсутствии новой, ничего позитивного России не принес. В этой связи можно с уверенностью констатировать, что сегодня назрела необходимость разработки новой теории стратегии, базирующейся на взаимосвязи военной стратегии со стратегией развития государства. По другому быть не может, так как стратегия и военная стратегия в частности без четких ориентиров в долгосрочной перспективе эффективно развиваться не может. Об этом свидетельствуют многие неудачи, имевшие место в истории нашего Отечества. И в большинстве своем они связаны с отсутствием прорывных военно стратегических идей и ведением непоследовательной политики государства [5][.

Современная практика военного строительства и ведение военных операций показывают, что связь между политикой и стратегией стала более сложной и многогранной в условиях изменившегося характера вооруженной борьбы. Поэтому будет не лишним уточнить сущность стратегии и показать, что она представляет собой в настоящее время, а главное – чем она должна стать, и восстановить ее решающее значение в вопросах, касающихся военного строительства и руководства операциями. Когда речь идет о сущности стратегии, необходимо помнить о ее двойственном характере: рациональности с одной стороны, за которую отвечает наука со своим строгим подходом к организации военного дела, с другой – талант военачальника, творческий и свободный дух которого обогащает военную науку новыми идеями.

Как известно, «сущность» представляет собой философскую категорию, отражающую всеобщие формы предметного мира и его познание человеком[6]. Сущность указывает на самый главный признак в чем нибудь, является его существом, внутренним содержанием предмета, обнаруживающимся во внешних формах его проявления[7], выражающимся в единстве всех его многообразных свойств и отношений[8].

К сущности стратегии обращались многие видные военные деятели, мыслители и практики, которые в большинстве были едины в той части, что в самом широком смысле понимали ее как науку и искусство ведения войны. Именно стратегия определяет цель войны, планирует военное строительство и определяет ход военных операций, исходя из имеющихся средств (Г. Бюлов, Г. Дельбрюк, Г. Жомини, Ж Л. Леваль, К. Клаузевиц Х К. Мольтке, Ф. Фош, А. Шлиффен и др.)[9]

Не менее значимый вклад в развитие стратегии внесли русские полководцы и военные деятели (П.А. Румянцев, А.В. Суворов, Д.А. Милютин, А.Е. Вандам, В.Ф. Новицкий, А.А. Свечин, А.Е. Снесарев, М.В. Фрунзе и др.).

Рассуждая о сущности стратегии, известный военный деятель и мыслитель А.А. Свечин в своем труде «Стратегия» писал так: «Стратегия – это искусство комбинировать подготовку к войне и группировку операций для достижения цели, выдвигаемой войной для вооруженных сил. Стратегия решает вопросы, связанные с использованием, как вооруженных сил, так и всех ресурсов страны для достижения конечной военной цели»[10].

Логический анализ определения показывает, что родовым признаком понятия является достижение конечной цели, выдвигаемой войной для вооруженных сил. Видовыми признаками, определяющими ее сущность, выступают: искусство подготовки к войне и логическая цепь операций выдвигаемых войной для вооруженных сил. По сути, в современном понимании речь идет о военном строительстве и строительстве вооруженных сил, а также последовательности операций для достижения целей войны с привлечением ресурсов страны.

В дальнейшем сущность стратегии сильно не менялась, тем не менее для ее уточнения обратимся к имеющимся определениям в словарях и энциклопедиях. В военном энциклопедическом словаре под редакцией Маршала Советского Союза С.Ф. Ахромеева стратегия военная определяется как «составная часть военного искусства, его высшая область, охватывающая теорию и практику подготовки страны и вооруженных сил к войне, планирование и ведение стратегических операций и войны в целом»[11]

Вполне соразмерное атрибутивное определение, которое раскрывается через ближайший родовой признак «высшая область военного искусства» и уточняется через существенные видовые признаки:

а) теория и практика подготовки страны и вооруженных сил к войне;

б) планирование и ведение стратегических операций и войны в целом». 

В новейшей истории России часто неоправданно и по политическим соображениям начали искажать суть определений, стремясь очистить терминологию от прежнего методологического подхода. Эта участь настигла и военную стратегию. В современном военном энциклопедическом словаре военная стратегия определяется как «…составная часть военного искусства, его высшая область, охватывающая теорию и практику военной деятельности государства, в т. ч. предотвращения войны, подготовки страны и вооруженных сил к отражению агрессии, планирование и ведение стратегических операций и войны в целом»[12] [10, с. . В данном случае нарушено правило соразмерности определения: с одной стороны, неоправданно расширена область теории и практики с добавлением термина «военная деятельность государства», которая сама требует пояснения; с другой – сужен объем видовых признаков путем добавления несущественных свойств: «предотвращение войны, подготовка страны и вооруженных сил к отражению агрессии».

В современной военной энциклопедии в 8 томах сущность военной стратегии определяется как «составная часть военного искусства, его высшая область, включающая теорию и практику военной деятельности государства. Положения стратегии опираются на результаты оценки состояния и направлений развития военно политической обстановки, научно обоснованные цели, принципы, направления и задачи, объективные потребности и реальные возможности функционирования и развития военной организации государства»[13] [11, с.

В данном определении также присутствует ошибка неоправданного расширения объема понятия военной деятельностью государства. В итоге сущность стратегии не раскрыта, при этом идут пояснения, которые к существенным признакам понятия «военная стратегия» не относятся вовсе.

Краткий анализ сущности стратегии в словарях и энциклопедии дает основание полагать, что наиболее состоятельным на данный момент является определение из советского «военного энциклопедического словаря», в котором существенные признаки понятия раскрыты соразмерно и полностью охватывают объем понятия. В своих дальнейших рассуждениях мы будем опираться именно на данную дефиницию и предлагаем уточнить ее, добавив еще один видовой признак, связанный с достижением целей войны

Таким образом, учитывая двойственный характер стратегии и ее взаимосвязь с политикой на самом высоком уровне управления предлагаем следующий вариант авторского определения: военная стратегия – это наука и искусство комплексной подготовки страны и вооруженных сил к войне, ведения военных операций с использованием всех ресурсов страны для достижения конечной цели войны

Сформулированное определение позволяет нам выделить объект военной стратегии – достижение конечной цели, выдвигаемой войной для вооруженных сил, и ее предмет – комплексная подготовка страны и вооруженных сил к войне, ведение военных операций с использованием всех ресурсов государства

Объектно предметная область исследования и определенные существенные признаки понятия «военная стратегия» позволяют нам выделить основные содержательные блоки, которые будут состоять из трех больших частей:

1) природа войны, принципы целеполагания и планирования обороны страны (теория);

2) теория и практика военного строительства и строительства вооруженных сил;

3) искусство ведения вооруженной борьбы во взаимосвязи 3-х частей с использованием всех ресурсов страны.

В первой части предлагается раскрыть сущность, причины, источники войны, законы (закономерности) ее развития, принципы формирования целеполагания и планирования обороны страны. Эта часть стратегии должна носить общетеоретический характер и опираться на философию, политологию, социологию, экономику (военную экономику), культурологию, военную историю и другие отрасли знаний.

Вторая и третья части должны носить прикладной характер и охватывать вопросы военного строительства и строительства вооруженных сил государства, обучения и воспитания личного состава армии, развития военного искусства (в единстве трех ее частей – стратегии, оперативного искусства и тактики).

Рассмотрим каждую часть стратегии по отдельности, наполнив ее содержанием и понимая, что это деление условное и функционируют они в системном единстве.

Итак, стратегия, чтобы претендовать на статус науки, не может ограничиваться рамками собственного предметного поля исследования. Сегодня гибридный и многосферный характер противостояния все настойчивее требует соответствующих знаний о войне в целом, которыми занимаются общественные, гуманитарные, экономические науки. Известный российский военный исследователь века Г.А. Леер одним из первых отметил, что военная наука должна включать, кроме прикладных знаний о путях и рациональной подготовки и ведения войны, фундаментальные знания о природе войны. Он разделял стратегию на чистую и прикладную. При этом считал, что «…стратегия – это синтез, интеграция всего военного дела, его обобщение, его философия. Каждая наука имеет свою собственную философию, являющуюся обобщением и согласованием главных результатов ее, рассматриваемых в совокупности»[14].

Если рассуждать о природе войны в современном понимании, то наши представления о ее сущности особо не изменились со времен классика военной теории К. Клаузевица, который понимал войну как организованное насилие, имеющее целью достижение политических целей[15].

Что изменилось? Изменились пространственно-временные параметры, средства обработки информации и доставки средств поражения, диктующие необходимость уточнения принципов планирования военного строительства и строительства вооруженных сил. Сегодня научно технический прогресс (НТП) многократно усиливший возможности человека, меняет пространственно временные параметры жизнедеятельности и принципы управления общественной борьбой. Соответственно меняются формы и способы обеспечения военной безопасности и ведения вооруженной борьбы. Война поистине становится тотальной и многосферной. Если проводить классификацию многосферности по различным основаниям, то это будет выглядеть следующим образом (таблица 1).

Таблица 1. Классификация многосферности по различным основаниям

Современные войны по своим технологическим и организационным возможностям приобрели глобальный характер не только в масштабах планеты Земля, но все больше перемещаются в космическое, когнитивное и информационное пространство. Эти измененные характеристики войны свидетельствуют об усложнении комплекса мероприятий по мобилизации политических, экономических, социальных и духовных сил народа для достижения победы. Поэтому с необходимостью можем утверждать, что стратегия как наука для систематизации всей совокупности мер, генерации усилий различных субъектов управления, в достижении поставленных целей войны должна опираться на фундаментальные принципы. Только они придают практике целенаправленный характер, устанавливают последовательность комбинаций и дают точное представление о необходимых средствах и методах достижения конечного результата. Как указывал К. Клаузевиц: «Частные результаты имеют ценность лишь постольку, поскольку они обеспечивают конечный результат – вынужденное согласие противника принять наши условия»[16].

В настоящее время к основным принципам стратегии следует отнести:

- соответствие стратегических задач политическим целям войны; заблаговременность подготовки государства к защите своих

- национальных интересов; системность обеспечения высокой боевой и мобилизационной

- готовности вооруженных сил; заблаговременность создания стратегических резервов и запасов[17].

Выражая законы и закономерности вооруженной борьбы, принципы стратегии содержат общие установки целенаправленной деятельности для органов государственного и военного управления в решении задач военного строительства и строительства вооруженных сил.

Принципы стратегии задают планомерность военному строительству, которое начинается в мирное время, когда проводятся расчеты, привлекая естественные науки, такие как: физика, математика, биология, химия. Опираясь на эти и другие науки, стратегия чаще всего обращается к четырем измерениям: массы – силы – пространства – времени. Так как военная машина в своем развитии должна иметь цель и быть направленной на реализацию национальных интересов и обеспечение безопасности государства, то подразумеваются ответы на вопросы: кто – куда – когда – зачем, которыми занимаются гуманитарные, политические, экономические науки.

Основные ответы на эти вопросы в самом общем виде содержатся в Стратегии национальной безопасности[18], конкретизированы в Военной доктрине[19] и других документах по развитию военной организации государства и строительству Вооруженных Сил Российской Федерации.

Не углубляясь в детали данных документов, отметим, что дальнейшее развитие теории и практики военного строительства и строительства вооруженных сил необходимо связывать, прежде всего, с модернизацией экономики государства и изменением подходов к организации военного дела. На это указывает как минимум три обстоятельства.

Первое. Экономика является базисом стратегии, и это аксиома, как бы мы не относились к теории К. Маркса. И этот базис формируется под влиянием производительных сил и производственных отношений, которые отличаются при капиталистической форме хозяйствования (свободный рынок и капитал) и социалистической (централизованное и плановое управление экономикой). В первом случае – это экономика США и других западных стран, во втором – это Китай и страны Юго Восточной Азии. Конкуренция между этими формами хозяйствования дошла до своего апогея, дальше только война. Как показывает практика, сегодня наиболее успешной моделью экономики является китайская, которая сумела реализовать принцип конвергенции, успешно соединив плановую экономику и рынок с китайской спецификой. Оказалось, что традиционные общества в постиндустриальную эпоху, способные делать конструктивный выбор между бесконечными потенциальностями и настроить механизм формирования целостности и комплексности, более органично функционируют, запуская процессы самоорганизации в условиях глобальной цифровизации. В этой связи перед российской экономикой стоит задача выбора пути развития, как тому богатырю из картины В.М. Васнецова «Витязь на распутье». И выбор этот должен основываться на научно обоснованной экономической политике и иметь четкий стратегический курс развития государства на долгосрочную перспективу, основанный на национальных интересах. Соответственно, военная стратегия в содержательной части военного строительства и строительства вооруженных сил будет иметь серьезный базис и направленность для дальнейшего развития.

Второе. Современное военное строительство требует инновационных подходов к его осуществлению. Во все времена основными детерминантами военного потенциала и мощи государства выступали технологические и организационные возможности страны. Особенностью современного этапа организационного развития является сетевой принцип взаимосвязи основных компонентов стратегии по горизонтали и вертикали. Сетевой принцип концентрации сил и средств, организации коммуникации и инфраструктуры во всех средах и пространствах одновременно позволяет получать искомый синергетический эффект. Но это требует огромных затрат в ресурсном и интеллектуальном отношении, продуманной теории и методологии военного строительства, кадровой политики и совершенствования системы военного образования. Это также касается перераспределения производственных мощностей и модернизации предприятий ОПК, развития коммуникаций и инфраструктуры снабжения, распределения людских ресурсов и т.д.

Третье. Современные процессы информатизации дают неизвестные до настоящего времени преимущества и усиленные возможности воздействия на противника не только на физическом, но и на когнитивном уровне. Методы воздействия на противника становятся более изощренными, и навязывание своей воли происходит порой очень мягко и безболезненно. Противостоять этому мы можем только развивая гуманитарные и когнитивные возможности человека. Что это значит? Не заменять бездумно человека «железом» и современными информационно коммуникационными технологиями (ИКТ), а усиливать его возможности через современную науку и образование. При этом усиление и концентрация силы основываются на традиционных ценностях, так как без смыслов невозможна ее генерация, даже сопровождаемая искусственным интеллектом. Почему наши противники и направляют свои усилия на разрушение ценностных оснований и смыслов, в т. ч. через Интернет и сетевые каналы. Противостоять такого рода экспансии возможно только через традиционное воспитание и инновационное образование. Причем качественное образование не должно быть элитарным, а эгалитарным (с равными правами), и это принципиальная задача.

Таким образом, современное военное строительство и строительство вооруженных сил требуют принципиально новых подходов к его организации. Если вовремя не реагировать на изменения в средствах и способах ведения войны, то неопределенность возрастет и мы не сможем адекватно отвечать на возникающие в мире вызовы и риски. Поэтому взгляд через новую призму – комплексности и технологичности современных войн – прояснит многое в теории и практике военного строительства.

Содержание третьего компонента стратегии – искусства ведения вооруженной борьбы – следует рассматривать во взаимосвязи 3-х частей (стратегии – оперативного искусства – тактики) с использованием всех ресурсов страны. Каждая из этих частей охватывает определенную область, отличается масштабом и степенью детализации вопросов, входящих в ее ведение. Эти составные части дополняют друг друга и обеспечивают решение общих задач, стоящих перед вооруженными силами государства.

Как известно, в жизни все со всем связано. Если общая философия изучает взаимосвязи на самом высоком уровне – природа – общество – человек, то стратегия, как философия управления, конкретизирует эти связи масштабами планирования и ведения операций на уровне ТВД и в целом войны; увязывает стратегию с политикой и выделяет субъекты взаимосвязи и общие цели войны и крупной операции. Оперативное искусство обращается к масштабам армейских и корпусных операций, а тактика – от взвода до бригады, дивизии.

Например, известный немецкий военный теоретик в. Г. Бюлов границы между стратегией и тактикой выделял так: «… стратегия является наукой о военных передвижениях вне кругозора или досягаемости пушечного выстрела, а тактика – наукой о военных передвижениях в пределах этих границ»[20]. Естественно, с того времени масштабы и границы военных операций и войны в целом значительно изменились, и соответственно взаимосвязи элементов на разных уровнях (стратегии, оперативного искусства, тактики) наполняются новым содержанием.

На уровне стратегии виды и рода вооруженных сил, их наполняемость зависит от вероятного противника, имеющихся сил и средств, стратегических направлений действий армий и корпусов. На оперативном уровне наполнение армий и корпусов в настоящее время зависит от характера вооруженной борьбы, используемых сил и средств, местности и климатических условий, где предстоит вести военные действия. На тактическом уровне – какие дивизии и бригады формировать, чем и как снабжать войска на поле боя; как организовывать оборонительные и наступательные линии и осуществлять военные действия, логически связанные для достижения цели операции.

Все эти уровни управления войсками (силами) требуют систематизации разведывательных и оперативных данных, организации пунктов управления и связи, интегрированных в единую систему совместного боевого применения, что требует разработки новой теории стратегии с учетом внедрения искусственного интеллекта и сетевого подхода к организации военного дела. Соответственно, методологические подходы к реализации теории с одной стороны должны вернуть мышление к точным методам военной науки, с другой – обеспечить определенный уровень автономности боевых систем без вмешательства человека. При этом необходимо помнить, что стратегия без творческого подхода и гения великих полководцев также развиваться не может.

Таким образом, из рассуждений о сущности и содержании стратегии как науки и искусства вытекает, что духу современной войны более всего свойственны комплексность и гибридность из за расширения пространства противостояния, усиления боевых возможностей современных средств воздействия и поражения. Все эти измененные характеристики современных вооруженных конфликтов требуют новых методологических подходов к организации военного дела. Современный НТП выдвигает новые требования к формам и способам ведения военных операций и методам масштабирования средств и ресурсов для снабжения армии, организации управления войсками и сокращения времени на принятие управленческих решений.

Авторы: А.В. Кузьменко, кандидат политических наук, генерал полковник, С.И. Музяков, доктор философских наук, доцент